Стоковые изображения от Depositphotos
Военнослужащие подразделения беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в районе подъезда к Антоновскому мосту в Херсонской области
В большинстве частей и соединений российской армии как не было, так и нет штатных подразделений БПЛА. Причем их нет даже в отдельных разведывательных батальонах дивизий (а они-то как раз и должны в первую очередь обеспечивать разведывательной информацией мотострелковые, танковые и артиллерийские полки этих соединений).
Нет штатных подразделений БПЛА и в остальных частях и подразделениях мотострелковых и танковых дивизий. Насколько это затрудняет ведение боевых действий – объяснять, наверное, не стоит.
В Объединенной группировке войск штатные подразделения БПЛА есть только на уровне армейского корпуса (АК). Но, к примеру, в ходе СВО может сложиться и такая ситуация: подразделение беспилотных летательных аппаратов АК потеряло все свои беспилотники (типа «Орлан», например) в ходе боев на одном из направлений, выведено в резерв и в настоящее время находится в районе одного из приграничных с Украиной российских городов. Таким образом, целый армейский корпус, находящийся на линии боевого соприкосновения, остался и без штатного подразделения БПЛА, и без беспилотников как таковых.
А что означает на практике отсутствие организационно-штатных структур БПЛА в составе частей и соединений ВС РФ? Попробуем объяснить это на пальцах. В этом случае в батальонах, полках и дивизиях просто отсутствуют офицеры, сержанты и солдаты как таковые, связанные с эксплуатацией и боевым применением БЛА (ибо любой штат предусматривает, к примеру, следующее: офицеров – 5, прапорщиков – 7, сержантов – 5, солдат — 27).
Если нет штата, то нет и табеля к штату, где обозначено соответствующее вооружение, военная и специальная техника. А далее следует целая цепь взаимоувязанных явлений.
Нет штата и табеля, значит, никто не готовит соответствующих специалистов и не занимается организованным комплектованием подразделений БПЛА.
Нет штата и табеля – нет и предприятий промышленности, которые бы занимались производством соответствующих типов БПЛА и были ориентированы на комплектование частей и соединений этой техникой.
Нет штата и табеля – нет и соответствующего технического обеспечения, то есть организованного ремонта и снабжения запасными частями. По-другому, извините, не бывает. Что удивительно, специальная военная операция продолжается уже 500 дней, а вопрос с беспилотниками кардинальным образом так пока и не решен. Медлительность военного ведомства в этом плане не может не вызывать удивления.
В настоящее время практически все БПЛА, находящиеся на оснащении частей и соединений Объединенной группировки войск (сил) в зоне специальной военной операции, поступают не с предприятий промышленности, а исключительно частным образом, то есть в виде пожертвований благотворителей и волонтерских организаций.
Порой с батальонов и полков российской армии офицеры обращаются непосредственно на предприятия промышленности с просьбой – «а нельзя ли у вас каким-то образом приобрести (в том числе и за наличный расчет) аппараты Supercam S350, ZALA «КУБ-БЛА» или ZALA «Ланцет». Ответ примерно такой – «если у вас нет штатных подразделений БПЛА, поставить мы вам эту технику не можем». То есть все у нас как всегда — чтобы устроиться на работу, надо вначале прописаться. А чтобы прописаться, надо вначале устроиться на работу.
Все, что имеют войска в плане беспилотников, приобретено в основном частным порядком, можно сказать, хозяйственным способом. Если к этому добавить еще и порой лимитирование расхода боеприпасов крупного калибра к артиллерии, то порой ситуация в ходе боевых действий может быть и такова. Дрон, подаренный волонтерами, вскрыл огневую позицию артиллерийской батареи ВСУ. Наш нештатный расчет нештатного БПЛА передает координаты батареи противника нашим артиллеристам. А у тех, к примеру, лимит – три снаряда в сутки. Первый снаряд положили далеко, второй – чуть ближе. Третий – совсем уже близко, но все равно не попали. И все – работа на сегодня закончена, лимит снарядов исчерпан. А батарея противника как стреляла, так и стреляет.
К слову говоря, вопрос поставок БПЛА тем же самым частным (волонтерским) порядком в части и соединения ДНР/ЛНР решается гораздо лучше и оперативнее, чем в кадровых подразделениях российской армии. Хотя формально вооруженные формирования народных республик находятся в составе ВС РФ, у войск ЛНР/ДНР даже в плане рекламных мероприятий вопросы решаются гораздо проще и оперативнее, чем у ВС РФ. Иными словами, руки в формированиях ЛНР/ДНР в этом плане развязаны. И практически все потоки высокотехнологичной техники идут в части народных республик, мимо ВС РФ.
Что касается боевого применения БПЛА в ходе СВО, то какой-либо принципиальной разницы между ВСУ и российской армии в этом плане нет. То есть сказать, что с украинской стороны применяется что-то суперновое и очень оригинальное, нельзя.
Дело обычно происходит так. Вначале над позициями российских войск появляется украинский беспилотный летательный аппарат разведки и корректировки огня артиллерии A1-S Furia («Фурия»). Наши бойцы называют его «Галочка» (немного похож на птицу по форме). Это означает, что к ночи в небе обязательно покажется следующий БЛА ВСУ – «Баба-Яга». Это уже тяжелые украинские БЛА самолетного типа с большой грузоподъемностью.
«Баба-Яга» может нести несколько 82-мм и 120-мм мин и до шести выстрелов к ручным противотанковым гранатометам. Тепловизионная аппаратура на БЛА этого типа позволяет осуществлять прицеливание и ночью. Управляется этот дрон с помощью системы Starlink Илона Маска и поставить ему организованные помехи очень трудно. Противодронные ружья против «Бабы-Яги» неэффективны. Сбить БЛА этого типа можно только с помощью крупнокалиберных пулеметов и 23-мм зенитных установок типа ЗУ-23 (опять-таки – в штате батальонов и полков их нет).
Но тут есть и другая опасность. Открыл огонь из того же пулемета ДШК ночью, значит, обозначил свою позицию на местности, поскольку стрельбу по воздушной цели надо вести бронебойно-зажигательными трассирующими пулями типа БЗТ-44. То есть в небе появляется отлично видимая трасса. А обозначил свою позицию на местности – жди через буквально несколько секунд огневого налета украинской артиллерии.
К слову говоря, вопрос контрбатарейной борьбы в ВСУ поставлен на высокий уровень. Тут сказывается и большая натренированность расчетов орудий, и более совершенные американские РЛС контрбатарейной борьбы, и точность ведения огня из орудий западного производства. Нашей артиллерии в этом плане надо еще изрядно поработать и наверстать упущенное. В недавних боях лучше всего проявляли себя артиллерийские расчеты наших недавних бунтовщиков. У них обычно было так – первый снаряд рядом, второй уже в цель.
Что касается необходимых организационно-штатных изменений в структуре российских частей и соединений, связанных с БПЛА, поставок беспилотной техники в зону специальной военной операции в промышленных масштабах и с предприятий ОПК, то волонтерами и благотворителями этот вопрос, безусловно, кардинально не решить. Да и наивно думать, что современные войны можно выиграть с помощью хозяйственного способа. Наверное, для начала движения в требуемом направлении нужен импульс в виде грозного окрика руководства государства.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).
По сообщению сайта Газета.ru