С 1 января 2026 года иностранцы, занятые в сфере обслуживания в Литве, должны будут общаться с клиентами на государственном языке. Формально правило одинаково для всех мигрантов. На практике же оно сильнее всего затронет выходцев из стран Центральной Азии — тех, кто работает курьерами, водителями, на кассах, в логистике и сфере доставки и при этом оказался в Литве без языковой базы, времени и доступа к обучению.
Опросы показывают: большинство литовцев поддерживают требование обслуживания на литовском языке. Однако за этим общественным консенсусом теряется важная деталь — для тысяч трудовых мигрантов новые нормы могут стать не шагом к интеграции, а реальным риском потери работы и дохода.
Мигранты из Центральной Азии говорят, что готовы учить язык. Проблема в другом: курсов мало, они платные, график редко совместим с физически тяжелой работой, а информации на понятном языке практически нет. Экономисты предупреждают: последствия могут выйти далеко за рамки языкового вопроса — от дефицита рабочей силы до роста цен на повседневные услуги.
За последние годы Литва стала страной притяжения для трудовых мигрантов. Среди крупнейших групп — не только украинцы и беларусы, но и выходцы из Центральной Азии. В стране живут более 10 тысяч узбеков, несколько тысяч казахов, а также мигранты из Кыргызстана и Таджикистана. Многие из них заняты в секторах, где язык до сих пор не был ключевым требованием: логистика, строительство, доставка.
По оценкам специалистов, в Литве около 100 преподавателей обучают взрослых литовскому языку. В год они могут довести до уровня A2 максимум 10 тысяч человек. При этом общее число иностранцев в стране превышает 215 тысяч. Разрыв между потребностью и реальными возможностями — колоссальный.
Сложности усугубляет экзаменационная система. Национальное агентство образования способно проверить уровень владения языком лишь у 5% мигрантов. Это означает, что даже при наличии мотивации люди физически не смогут подтвердить свои знания вовремя.
Для мигрантов из Центральной Азии языковая реформа накладывается на уже существующие ограничения. Большинство работают посменно, часто по 10–12 часов, выполняя тяжелую физическую работу. После смены у них просто не остается ресурсов на обучение.
Руководительница Узбекского культурного центра в Литве Лейла Урманова говорит, что для многих язык долгое время не был барьером для добросовестной работы — но теперь ситуация меняется:
«Для тех, кто контактирует с клиентами и хочет развиваться, возникает серьезная проблема. Совмещать физически тяжелый труд и изучение языка крайне сложно. Усталость, длинные смены, отсутствие информации о курсах на родном языке — это реальные барьеры, а не отсутствие мотивации».
По ее словам, перед многими мигрантами сейчас стоит жесткий выбор: срочно адаптироваться, сменить сферу деятельности или уехать в другую страну.
Глава казахской диаспоры в Литве Гульмира Мусаева отметила, что знание литовского необходимо и добавила, что многие ее соотечественники, которые давно живут в балтийской стране (их около трех тысяч), владеют языком.
«Да, изучать литовский непросто, занятия платные, нужно набраться терпения, но это фундамент. Эти знания открывают двери — проще найти работу, общаться с людьми, решать вопросы в госучреждениях. Иначе будешь топтаться на одном месте».
В первую очередь новые требования затронут курьеров, таксистов, официантов и продавцов — именно в этих профессиях занято много выходцев из Центральной Азии. Платформы доставки заявляют о готовности соблюдать закон, но подчеркивают: юридическая ответственность лежит на самих работниках, большинство из которых являются самозанятыми.
Компании могут помочь словарями и рекомендациями, но системного решения это не заменяет. Если часть курьеров и водителей уйдет с рынка, это отразится и на потребителях — вырастут цены, увеличится время ожидания, снизится доступность услуг.
Экономисты сходятся во мнении: бизнес со временем адаптируется. Кто-то начнет инвестировать в обучение сотрудников, кто-то повысит зарплаты, чтобы привлечь новых работников. Но переходный период будет болезненным — прежде всего для самих мигрантов.
При этом представители диаспор подчеркивают: язык может и должен быть инструментом интеграции, а не фильтром, отсекающим людей от рынка труда.
«Успех всего процесса будет зависеть не только от нашей мотивации, но и от системной поддержки государства», — подчеркивает руководительница Узбекского культурного центра. — «Мы обращаемся к литовским властям и работодателям с просьбой, во-первых, увеличить доступность субсидируемых и бесплатных курсов с гибким графиком, адаптированным под рабочие смены (вечерние, выходного дня). Во-вторых, обеспечить более широкое информирование о требованиях и возможностях обучения на русском и узбекском языках. А в-третьих, рассмотреть возможность помощи работодателям в организации языковых курсов на рабочем месте».
Эти изменения, считает она, должны стать мостом к интеграции, а не указанием на дверь для тысяч добросовестных работников.
Важно, что среди мигрантов из Центральной Азии практически нет протеста против самого требования учить литовский язык. Есть другой запрос — на реальные условия для этого. Доступные курсы, вечерние и выходные занятия, обучение на рабочем месте, понятная навигация по системе экзаменов.
Без этого языковая реформа рискует усилить социальное неравенство: те, кто и так находится в более уязвимом положении, окажутся первыми, кого вытеснят новые правила.
Вопрос, который сегодня стоит перед Литвой, звучит шире, чем «на каком языке мы говорим». Он о том, хочет ли страна встроить трудовых мигрантов в общество — или готова смириться с тем, что часть из них просто не дойдет до точки интеграции.
По сообщению сайта Новости Кыргызстана