Стоковые изображения от Depositphotos
— Что включает в себя понятие «расстройства пищевого поведения»?
— Расстройства пищевого поведения (РПП) – это, по сути, любые нездоровые отношения с пищей, когда еда перестает быть тем, чем должна, — источником насыщения и удовольствия.
Для людей, страдающих РПП, еда становится врагом, с которым надо постоянно бороться, причиной для беспокойства, заместителем эмоций, способом решения проблем.
РПП – это серьезная ситуация, требующая помощи специалиста. Тревожные звоночки такого состояния – чувство вины или стыда за то, что съел что-то не то, беспокойство по поводу еды (сколько калорий в этой булочке, нет ли в ней вредных добавок), попытки контролировать свой рацион и наказывать себя за нарушение (так, вчера вечером съела пиццу, значит, сегодня весь день только пью воду).
У людей с РПП, как и у людей с другими зависимостями, еда становится регулятором социального поведения, появляется избегание социальных ситуаций, связанных с едой.
День рождения коллеги? Не пойду, там будет вредная еда и я точно сорвусь. Поездка на море? Нет, там не найти нормальной полезной пищи.
Страх, что приготовят как-то не так, часто появляется у пожилых людей. Например, у мужчин, которые едят только дома и только то, что готовила жена. Если жена умирает, вдовец может просто перестать есть.
— Как и когда появляются эти расстройства?
— РПП могут возникнуть в совершенно любом возрасте. Начиная с младенчества, например, если ребенка кормили по часам, а не по требованию, когда он голоден. В этом случае уже в грудном возрасте человек разучивается слышать сигналы своего тела, когда он голоден, а когда нет.
Еще одна ситуация из раннего детства – когда младенца кормит только мама, а если она долго отсутствует, то бабушка, отец или няня дают только воду. В этом случае еда становится для малыша сублимацией материнской любви. Сейчас такие ситуации происходят реже, но у старшего поколения, когда смеси были дефицитом, а кормление по часам популяризировалось, они случались сплошь и рядом.
Следующий этап, когда может сформироваться РПП, – когда ребенка сажают за взрослый стол. Появляется сладкое как способ поощрения (съешь суп – получишь конфету) или наказания (плохо ведешь себя – никакого десерта), и «вкусненькое» в качестве утешения, похвалы или развлечения.
Скучно? Попей чай с булкой. Грустно? А вот сейчас напеку блинов. Пятерку получил? Возьми пирожок с полки! Это, по сути, психологическое научение: вот как мы обращаемся с проблемой, как решаем ее. Заедаем или, в более старшем возрасте, запиваем, алкоголь – те же быстрые углеводы.
Важно понимать, что РПП – это системное семейное заболевание, не бывает, что у всех домашних здоровые отношения с едой, а у ребенка по какой-то причине нет. Поэтому родителям нужно начинать с себя.
— Многие переживают, что совсем без контроля ребенок будет завтракать, обедать и ужинать шоколадными батончиками и колбасой, что, все-таки не очень полезно.
— Если у ребенка есть выбор и ему не успели сломать механизм распознавания потребностей, заставляя есть то, что говорят родители, и когда они говорят, он не станет есть один шоколад.
Это доказывает эксперимент, в рамках которого детям от года до трех лет предоставлялась полная свобода в выборе рациона. В итоге они организовывали питание так, что в нем было достаточно и витаминов, и белков, и жиров, и углеводов.
Да, ребенок мог в один день есть только макароны, а в другой – только мясо или только сладкое, но в итоге за месяц дети съедали как раз то, что нужно для их возраста: и фрукты, и овощи, и каши, а вовсе не один шоколад.
Не забываем, что все люди разные. Например, есть ген, который отвечает за нелюбовь к брокколи. Если он присутствует, то ребенку «горько и невкусно», если нет – он с удовольствием ест брокколи.
Если дать человеку возможность внимательно слушать себя и выбирать, в итоге он выберет то, что оптимально для его организма. Но для этого нужно перестать чесать всех под одну гребенку, уверяя, что всем на завтрак очень полезна овсянка.
— А что происходит с питанием в подростковом возрасте?
— В это время почти все дети традиционно набирают вес перед скачком в росте. Это – нормальная гормональная пухлость, но если в семье существует культ хорошей фигуры как символа успешности, ребенка начинают критиковать или записывают в спортивный зал и сажают на диету из овощей.
Страшно, но факт – сейчас диеты для похудения со знанием дела обсуждают восьмилетки, хотя доказано, что такие диеты в детском возрасте очень опасны.
Кроме того, у подростков тема еды тесно связана с просыпающейся сексуальностью. И здесь дети получают совершенно противоречивые посылы: хотеть быть привлекательным сексуально – это плохо, это распущенность. Не хотеть быть привлекательным – тоже плохо.
Кстати, есть прямая связь между РПП и сексуальным или сексуализированным насилием. Во втором случае нет физического насилия, но девочку рассматривают и обсуждают в контексте секса. Это и «какая ты аппетитная, мужчины не собаки – на кости не бросаются» от случайного прохожего или родственника, и «да хватит закрываться, чего ты стесняешься» от отчима.
Стремясь уберечь себя, девочка начинает или много есть, чтобы растолстеть и стать менее сексуальной, или перестает есть вовсе, чтобы совсем исчезнуть.
— Кстати, а почему синонимом непривлекательности полнота становится только для девушек?
— Мода на худобу как на синоним красоты появилась примерно в восьмидесятые. Героиновый шик, драные джинсы и вещи оверсайз – это примета благополучного общества и признак перенасыщения среды, когда мы изможденные и в вещах словно с чужого плеча не от бедности, а от избытка.
Но быть красивой «обязана», как правило, именно женщина – чтобы найти себе «достойного партнера». Партнеру худоба ни к чему – от мальчиков ждут хорошего аппетита. Это все – отголоски аграрно-патриархального общества, где женщине для выживания нужна привлекательность, а мужчине – сила.
В погоне за красотой у девочек может развиться истощение. В подростковом возрасте достаточно двух недель, чтобы ребенок истощился до критического состояния. Если родители заметили, что дочь перестала есть или резко начала худеть, необходимо обратиться к специалисту.
Интересно, что склонность к анорексии обусловлена генетически. Есть люди, которые в процессе голодания испытывают эйфорию. Это эволюционный механизм, в любом племени должен был быть человек, который во время голода имел бы силы поймать оленя, насобирать ягод и накормить всех.
В наше время такие люди ведут блоги, посвященные пользе голодания и тому, какой прилив сил у них вызывает рацион из воды и листа салата.
— А попытку бабушек и мам накормить взрослого ребенка и дать ему с собой баночку огурцов можно считать пищевым насилием?
— Если ребенок только за, то нет. Но иногда речь идет о токсичном кормлении, когда вроде бы о тебе заботятся, но под маркой заботы вливают яд критики. Ешь, со своими вечными поисками призвания сам, небось, мяса и не купишь. Кушай-кушай, твоя-то феминистка тебя домашним не балует.
После такого кормления человека может рвать – в прямом смысле слова. И не потому, что пирог испорчен, а потому что он отравлен отношением.
По сообщению сайта Газета.ru