Стоковые изображения от Depositphotos
Tazabek — В начале декабря громкой новостью стал отказ Узбекистана от газового союза с Россией и Казахстаном, пишет издание Republic.
Журналисты расценили это как поражение Москвы, с которой из-за войны в Украине никто не хочет иметь дело.
Однако на саммите ЕАЭС в Бишкеке Путин как ни в чем ни бывало дал старт газовому сотрудничеству с Ташкентом и Астаной. Опровержений со стороны узбекских властей на этот раз не последовало. Да и время неподходящее. Узбекистан на грани энергетического кризиса: регионы замерзают из-за дефицита газа, закрыты автозаправки, все силы брошены на поиск дополнительных ресурсов. Помощь России пришлась бы сейчас кстати. Но что Кремль попросит взамен?
Узбекистан — самая густонаселенная страна Средней Азии. В 2022-м количество людей, постоянно проживающих в стране перевалило за 36 млн. В прошлом году было на 1 млн меньше. При таких темпах прироста населения потребность в ресурсах постоянно увеличивается. Но с газом как минимум проблем не предвиделось. Власти уверяли, что страна обладает собственными запасами, удовлетворяющими внутренний спрос. При этом все регионы Узбекистана газифицированы и большинство жителей страны имеют доступ к теплу и свету.
Более того, с советских времен и до сегодняшнего дня узбекский газ считался экспортным товаром. Конечно, доказанные запасы узбекского газа в 10 раз уступали туркменским, но это не мешало успешно продавать его в Россию, Китай, Афганистан, Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан.
Ресурсы истощались, газотранспортная система изнашивалась, жители узбекских провинций жаловались на нехватку тепла, но проблемы предпочитали не замечать. Официальная пропаганда убеждала, что ресурсы Узбекистана неистощимы, а энергосистема работает как часы. Холодные зимы последних трех лет и возникший дефицит газа показали, что в энергосистеме много проблем. Решать их с помощью пропаганды уже не получается.
От Бухары до Урала
Вообще газификация Узбекистана началась в начале шестидесятых. В городе Газли Бухарской области обнаружили крупные месторождения газа, их запасы оценили в 470 млрд кубометров. Газ в Туркмении открыли десятилетием позже, а в тот момент объемы узбекских месторождений потрясали. Началось строительство первого газопровода до Урала, где развивающаяся промышленность нуждалась в топливе. Его так и назвали «Бухара — Урал». Общая протяженность составила 4,5 тыс. км, ежегодная пропускная способность достигала 20 млрд кубометров
Газопровод дал толчок к началу газификации узбекских регионов. Кроме того, труба пролегала по территории Казахстана, поставляя газ в северные регионы. Однако в восьмидесятые годы стало понятно: запасы узбекского газа истощаются, «Бухара — Урал» теряет свое значение. Впрочем, газопровод действует до сих пор, но используется в основном для снабжения газом внутренних районов Узбекистана и Казахстана.
В семидесятые годы после открытия больших туркменских месторождений началось строительство газопровода «Средняя Азия — Центр». Он имел несколько ответвлений, проходящих между Туркменией, Узбекистаном, Казахстаном и Россией. Общая протяженность составила 4,9 тыс. км. Пропускная способность достигала 80 млрд кубометров. Благодаря трубе «Средняя Азия — Центр» отдаленные районы стран региона получили доступ к газу.
После распада СССР Россия больше не нуждалась в больших объемах среднеазиатского газа, и регион переориентировался на КНР. В 2009 году построили газопровод «Центральная Азия — Китай». Он имеет три параллельные ветки. Все они начинаются в Туркмении, проходят через Узбекистан, Казахстан и дальше идут в Китай. Протяженность каждой нитки составляет 1830 км, их общая пропускная способность — 55 млрд кубометров газа в год. В стадии строительства четвертая ветка, которая пройдет и через территории Киргизии и Таджикистана.
Газопроводы, построенные в советский период, отошли на второй план, но продолжали действовать. «Средняя Азия — Центр» по-прежнему используется для экспорта газа в Россию. Однако теперь страны самостоятельно поддерживают работоспособность трубы, проходящей по их территории.
Как выяснилось, за 30 лет независимости власти не занимались модернизацией не только международных газотранспортных систем. Вся энергетическая система Узбекистана за прошедшие три десятилетия практически не обновлялась. Это привело к изношенности труб, снижению их пропускной способности и, как следствие, к возникшему сейчас дефициту энергоресурсов.
Больнее всего нехватка газа бьет по жителям Сурхандарьинской, Бухарской, Кашкадарьинской областей, хотя именно в этих регионах самые крупные залежи газа. Впрочем, регулярные отключения света и газа давно стали нормой жизни для узбекской периферии, а центральное отопление — роскошь, доступная только жителям Ташкента.
На грани истощения
Запасы узбекского газа оцениваются в 1,86 трлн кубометров, а ежегодная добыча доходит до 60 млрд кубометров. В Туркмении доказанные объемы составляют 19,5 трлн кубометров, а ежегодная добыча превышает 80 млрд кубометров.
При этом годовой экспорт туркменского газа достигает 45 млрд кубометров. Ташкент при десятикратном отставании от туркменских запасов умудрялся продавать до 18 млрд кубометров газа. Только в Китай ежегодного поставлялось до 10 млрд кубометров. В Россию — 4,5 млрд кубометров, в южные регионы Казахстана — 2,5 млрд, другие страны Центральной Азии — 500–550 млн кубометров.
Все это время внутренний спрос повышался и достиг 43 млрд кубометров. В 2019 году экспорт узбекского газа снизился до 12,2 млрд кубометров, а в 2022-м власти заявляли всего о 3,3 млрд кубометров экспортированного газа. При этом общий объем добытого газа в 2022-м составил 56,3 млрд кубометров. К 2030 году Узбекистан планирует увеличить добычу газа на 20% и довести ее до 66,1 млрд кубометров. Основные объемы будут использовать внутри страны.
Продажа газа за рубеж в условиях постоянного роста населения, строительного бума и истощения ресурсной базы чревата социальной напряженностью. А если не модернизировать энергосистему, роста протестных настроений не избежать. Кажется, что власти это осознают и все чаще говорят о назревших реформах энергетики. Но пока дальше дискуссий дело не движется.
Еще одна проблема, мешающая развитию узбекской энергетики — это монополия государства на добычу, переработку и продажу газа. Компания «Узбекнефтегаз» владеет 65% предприятий, занятых в газовой сфере. В 2021 году госмонополия произвела 34,1 млрд кубометров газа. Общая добыча составила 53,8 млрд кубометров.
Каждый год госмонополия планирует увеличить мощности, но мешают все те же системные проблемы: устаревшее оборудования, недостаток инвестиций в модернизацию технологий. В прошлом году компания прошла листинг на фондовой бирже, но так и неясно, была ли продана хоть какая-то часть акций и кто стал покупателем.
В 2004 году к газодобыче в Узбекистане все же допустили российский «Лукойл». Компания занялась разработкой месторождений газа в Кашкадарьинской и Бухарской областях. В 2007 году она занялась освоением газовых месторождений Гиссарской группы в Кашкадарье. В 2021 году «Лукойл» произвел около 14 млрд кубометров газа, то есть четверть от производимых в стране объемов.
За 18 лет работы в Узбекистане «Лукойл» вложил в газовую отрасль $8 млрд. Кроме того, платил налоги в местный бюджет. Но и помимо этого республика заработал $4 млрд за счет деятельности российской компании.
В 2020 году выяснилось, что в период острого дефицита Узбекистан одалживает газ у «Лукойла». Но платить за него пришлось рыночную цену.
Тысяча кубометров газа от «Лукойла» обошлась в $140, а внутри страны ее продали по $40. За счет разницы в 100 долларов узбекские власти задолжали российской компании $600 млн. Встал вопрос, почему при входе «Лукойла» на узбекский рынок соглашение о разделе газа не в должной мере учло интересы страны. Но о пересмотре условий пока речь не идет.
Несколько лет на назад лицензии на добычу газа получили компании с участием корейского, швейцарско-британского, американского капиталов. Однако говорить о возникшей конкуренции не приходится. Доля каждой из компаний колеблется от 0,5% до 4% от объема добычи в Узбекистане, а общий объем производства газа не превышает 5 млрд кубометров. Монополии государства они точно не угрожают.
Оговорка по Reuters
Возникший этой зимой дефицит газа узбекские чиновники предлагают решать переходом на уголь, запретом использования метана в качестве топлива для машин, призывами экономии электроэнергии. Вполне серьезно обсуждается закупка дров для отопления домов в отдаленных кишлаках. Еще один способ видят в расширении закупок сжиженного газа. Прошлой весной власти отменили таможенные пошлины на импорт СПГ.
Но наиболее реалистичным и быстрым способом решить проблему кажется закупка газа у соседей. Впрочем, узбекские власти так и поступают. За последние три года импорт газа вырос 0,2 млрд в 2019 году, до 4 млрд кубометров в 2022-м. Экспортером выступила Туркмения и российский «Газпром», перепродавший Ташкенту тот же самый туркменский газ. Из отчетности российской госмонополии следует, что в 2021 году Узбекистан закупил 1,5 млрд кубометров. Таким образом из экспортера газа Узбекистан постепенно становится импортером.
Для России экспорт газа в Среднюю Азию тоже открывает новые возможности. Из-за развязанной войны в Украине, санкций и отказа многих стран иметь дело с Путиным у России много освободившегося газа. И хотя регион не в состоянии платить за газ европейскую цену, но это растущий, перспективный рынок. К тому же в условиях жестких антироссийских санкций выбор невелик. Отсюда и предложение Путина создать газовый союз России, Казахстана и Узбекистана, озвученное в ходе встречи с Касымом-Жомартом Токаевым.
Для казахского лидера идея Путина не стала сенсацией. Астана, как и Ташкент, импортирует у России дополнительные объемы газа зимой. В основном они идут на покрытия дефицита северных и восточных регионов. Неожиданной стала инициатива облечь эти сделки в тройственный союз. Токаев обещал подумать.
Узбекские представители на встрече Путина и Токаева не присутствовали. Но идею газового союза прокомментировали.
«Дефицит энергоресурсов в Узбекистан связан не с внешними факторами, а с ростом внутреннего потребления и экономики. Страна ведет переговоры, чтобы импортировать газ у соседей в рамках коммерческого контракта, а не через какой-то альянс или союз», — заявил министр энергетики Узбекистана Журабек Мирзамахмудов.
Чиновник говорил на узбекском, но в местных СМИ появился перевод и на русском. Заявления министра опубликовало Reuter. Однако у агентства в цитате Мирзамахмудова появилось фраза, которую чиновник не говорил: «We will never agree to political conditions in exchange for gas». То есть «Мы никогда не согласимся на политические условия в обмен на газ». Большинство мировых СsИ использовали цитату по Reuters, хотя был доступен и оригинал, и перевод на русский язык, сделанный местными изданиями.
Приписываемые Мирзамахмудову слова стали сенсацией. Даже в подконтрольные российским властям изданиях вышли с заголовками: «Узбекистан отказался от идеи газового союза с Россией и Казахстаном». Журналисты западных медиа обсуждали с экспертами, почему тройственный союз Москвы, Ташкента и Астаны провалился. Песков взялся убеждать сомневающихся, что идея Путина не несет в себе политической подоплеки, но это только разожгло дискуссию. Главный вывод, к которому пришли западные наблюдатели — война в Украине сделала Россию слишком токсичным партнером даже для дружественного Узбекистана.
Вообще говоря, заключения эти объективны. Однако Узбекистан пытается дистанцироваться от Москвы деликатнее и изощреннее.
Тянет время со вступление в ЕАЭС, не дает ответа по поводу строительства АЭС «Росатому». Но газовой сферы это пока не коснулось. Наоборот, растущий дефицит энергоресурсов подталкивает Ташкент к сближению с Москвой. Путин это понимает.
Буквально на следующий день после якобы дерзкого ответа Ташкента он поднял тему энергетического сотрудничества на саммите ЕАЭС в Бишкеке. Как ни в чем ни бывало российский президент объявил о начале газового сотрудничества с Ташкентом и Астаной, но мало кто обратил на это внимание. Никаких опровержений со стороны узбекских чиновников на этот раз не последовало. Соответственно нельзя исключать, что газовый союз все же появится.
Вместе с тем не стоит ожидать, что Узбекистан и Казахстан пойдут на заключение долгосрочных контрактов или обязательств в рамках такого союза. В условиях продолжающейся войны в Украине слишком много неопределенного. Непонятно, что будет происходить в самой России, насколько устойчивыми окажутся союзнические обязательства после любого исхода войны.
И в случае с Узбекистаном — чем быстрее власти начнут реформу энергетики, тем больше шансов не стать зависимыми от России.
За последними событиями следите через наш Твиттер @tazabek
По сообщению сайта Tazabek