Стоковые изображения от Depositphotos «Курсив» собрал мнения представителей банков и выделил основные аргументы каждой из сторон
Введение цифрового тенге усилит влияние государства и внесет изменения в систему размещения капитала, считают казахстанские банкиры. Полемика о рисках и преимуществах govcoins обострилась после публикации Нацбанком РК доклада (White Paper) о результатах первой стадии пилотного проекта по внедрению национальной цифровой валюты.
Тон публичной дискуссии задал главный исполнительный директор Freedom Holding corp. Тимур Турлов, который написал колонку для kursiv.kz. Авторы докладов о внедрении цифрового тенге Олжас Тулеуов и Бинур Жаленов ответили на доводы банкира. «Курсив» собрал мнения представителей еще нескольких казахстанских банков и выделил основные аргументы каждой из сторон.
Конкурент рынку?
Внедрение цифрового тенге серьезно изменит положение казахстанских банков, полагает Тимур Турлов. К рискам цифрового тенге он относит фактическое формирование одноуровневой платежной системы, в которой все деньги хранятся на отдельных счетах клиентов в Нацбанке.
Переводы средств в Нацбанк позволят потребителям-юрлицам сократить издержки на «обналичивание» депозитов (исчезнут расходы на собственно обналичку, транспортировку и хранение денег). Не надо будет платить комиссии за переводы из банка в банк – зачем, ведь средства контрагентов будут, скорее всего, храниться в том же Нацбанке.
На основе статистики НБ РК Тимур Турлов предлагает прикинуть, какой объем средств может перетечь в Центральный банк из коммерческих. На данный момент все клиенты банков второго уровня держат почти 3,97 трлн тенге в национальной валюте на текущих счетах, по которым не предусмотрена выплата вознаграждения за пользование денежными средствами. Фактически это деньги, используемые для платежей. Эта ликвидность после запуска кошельков цифрового тенге сможет переместиться на кошельки в Национальном банке, покинув балансы банков коммерческих (для понимания масштаба: общий объем резервов БВУ на корсчетах в НБ РК составляет около 6 трлн тенге). Отток почти 4 трлн плюс необходимость резервировать дополнительные средства на возможные оттоки в Нацбанк со срочных депозитов могут привести к масштабному дефициту резервов коммерческих банков, предполагает главный исполнительный директор Freedom Holding corp.
Вместе с деньгами с текущих счетов банки потеряют и возможность зарабатывать на них.
«Предположим, что около 70% от этих денег банки перепродадут другим банкам (или Нацбанку) по ключевой ставке, которая в РК составляет сейчас 9,75%. На сегодняшний день это 390 млрд тенге косвенных доходов в год», – добавляет банкир.
Он напоминает для сравнения, что общая прибыль банковского сектора от всей деятельности, включая кредитную, за прошлый год составила около 920 млрд тенге до уплаты налогов (согласно сводному отчету НБ РК о прибылях и убытках по банковской системе). Выпадение 390 млрд выручки, по оценке Турлова, приведет к снижению средней рентабельности на капитал с 20–22% до 12% в тенге, то есть доходность банковского бизнеса приблизится к ставке безрисковой доходности в экономике. Вывод Тимура Турлова – введение цифровой валюты и отток средств с текущих счетов БВУ в Нацбанк лишит коммерческие банки огромной части ликвидности и около 40% доходов.
Компенсировать выпавшую доходность банки, полагает главный исполнительный директор Freedom Holding corp., будут прежде всего за счет комиссий с транзакций. С учетом того, что основная операционная нагрузка вызывается обработкой не крупных транзакций юридических лиц, а огромного количества мелких переводов по номеру телефона или с карты на карту, основные издержки понесут обычные граждане. Тимур Турлов аргументирует цифрами: за месяц в Казахстане совершается 651 млн транзакций на общую сумму около 9,2 трлн тенге. В год получается 110 трлн тенге. Средняя комиссия за обработку переводов – 0,35% от суммы операции сверху к текущим расходам, или почти 44 тенге за каждый мобильный перевод. «Для тех, кто привык делать это бесплатно, рост комиссий будет выглядеть очень заметно», – комментирует Турлов. Средний экономически активный казахстанец делает в день по две оплаты, и это значит, что его дополнительные расходы составят примерно около 2 800 тенге в месяц.
Ограничить предельные тарифы по комиссиям можно, согласен Турлов. Но тогда нужно быть готовыми к тому, что банки потеряют стимулы поддерживать удобную для клиента, но дорогостоящую систему сервиса. Потому что для проведения платежей клиентов банки тратятся (и речь идет о миллиардных инвестициях) на удобные дистанционные каналы обслуживания (биометрия, понятные и простые мобильные приложения).
«Вы привыкли пользоваться всем этим бесплатно, но это работает так только потому, что банк имеет возможность извлекать косвенные доходы от ваших расчетов (в виде «продажи» ваших свободных денег, лежащих на счетах)», – объясняет Тимур Турлов.
Дорого обходятся производительные процессинговые центры, способные в реальном времени обрабатывать 15 тыс. финансовых транзакций каждую минуту.
«Нагрузки распределяются крайне неравномерно в течение дня, при этом приходится сохранять бесперебойность даже на пике, обрабатывая тысячи операций в секунду с задержками в несколько сотен миллисекунд», – продолжает Турлов.
Самая большая статья расходов – так называемый регуляторный кост, то есть выстраивание эффективных систем для взаимодействия с госорганами, которые требуют полной и часто почти мгновенной отчетности, направляют миллионы информационных запросов в системы банков, требуют, чтобы банки тщательно идентифицировали своих клиентов, а в дальнейшем проверяли все транзакции своих клиентов на законность. Банки несут ответственность за прозрачность операций своих клиентов и рискуют своей репутацией и лицензией за любой платеж, при помощи которого клиент участвует в незаконной деятельности, уклоняется от уплаты налогов или не имеет понятного происхождения своих средств.
«Возлагая на банки столь масштабные функции финансового контроля, нужно понимать, что данные расходы будут все равно возложены на конечного потребителя финансовых услуг», – резюмирует Тимур Турлов.
Результатом может стать возврат клиентов к бесконтрольному налу, а значит, серому рынку и потере налогов.
Ликвидность и безопасность
Среди других последствий Турлов называет волатильность «платных остатков». Это заставит коммерческие банки резервировать еще больше ликвидности на непредвиденные расходы, сокращая объемы кредитования. Национальному банку придется гораздо агрессивнее вмешиваться в денежный рынок, предоставляя/утилизируя больше денежных средств, чем в настоящий момент, замещая собой текущие перетоки в рамках межбанковского кредитования.
Утрата почти 4 трлн тенге ликвидности потребует многотриллионного симметричного замещения утраченных клиентских средств со стороны Национального банка, радикально увеличивая зависимость БВУ от Центрального банка и заставляя его наращивать общий объем эмиссии тенге. Те, кто не сможет получить доступ к финансированию от НБ, будет вынужден значительно увеличивать расходы на привлечение избыточной ликвидности, привлекая дополнительные платные депозиты на тот же самый объем выдачи кредита, что и ранее, или же вынуждая при том же объеме депозитов клиентов значительно сокращать объем кредитования.
«В сухом остатке мы будем иметь, с одной стороны, страдающие от постоянной нехватки ликвидности, зависящие от Центрального банка коммерческие банки с дорогими услугами. Доступность кредита уменьшится, что приведет к сокращению оборотов и инвестиций компаний. С другой стороны, будет растущий Нацбанк, стремительно монополизирующий рынок», – отмечает главный исполнительный директор Freedom Holding corp.
Цифровой тенге может стать неким конкурентом стандартным текущим счетам в банках, согласен Александр Наумов, заместитель председателя правления Евразийского банка. Продукты весьма схожи для потребителя, ключевое отличие заключается в том, что гарантом остатков на текущем счете является банк, а в случае с цифровым тенге – Национальный банк. Однако, по словам Наумова, есть причины для умеренного оптимизма. Во-первых, регулятор подчеркивает, что ставит своей целью не дестабилизацию банковского сектора, а, наоборот, его развитие путем создания инновационных продуктов и сервисов на базе цифрового тенге.
В частности, НБ РК рассматривает внедрение лимитов на покупку цифровой валюты, чтобы исключить значительное снижение тенговой ликвидности в банках. Второй положительный момент – высокий уровень доверия населения к банковской системе.
«Нет необходимости уходить от сервиса банков к сервису регулятора. Тем более регулятор такой сервис клиентам предоставить не может и, что самое важное, не планирует. Те же депозиты более привлекательны для розничных клиентов, чем цифровая валюта, на остаток которой не будет начисляться вознаграждение», – считает зампред банка.
В Банке ЦентрКредит тоже считают, что основные риски цифрового тенге связаны с риском ликвидности, так как часть ее будет сосредоточена в НБ РК. Поэтому нужно четкое понимание движения ликвидности и того, каким образом данная ликвидность будет поступать в экономический оборот.
«Если юридические и физические лица будут хранить деньги в НБ РК в виде ЦТ, то эти деньги должны работать на экономику в виде кредитов, но пока эти правила определены нечетко», – отметили в БЦК.
В Нурбанке также полагают, что в случае перетока денег в Нацбанк коммерческие банки будут испытывать недостаток ликвидности, из-за чего замедлится процесс кредитования реального сектора экономики.
«Встает вопрос платежной инфраструктуры и кто будет центром затрат при ее формировании», – комментируют в БЦК. С технической стороны могут возникать риски кибербезопасности – доступ к персональным данным и транзакциям, добавляют в Нурбанке.
«Риски в области ИТ и ИБ контролируются БВУ, но более вероятно, что появятся новые при внедрении новых решений и технологий. Также имеется технологический риск в виде технических сбоев. Вопросов пока много, каким образом будет регулироваться оборот цифровой валюты и безопасность платежей», – отметили в Нурбанке.
«Что касается других рисков, хочу отметить работу цифровой валюты в офлайн-режиме. К сожалению, не удалось проверить подобный сценарий в ходе пилотного проекта, а вопросов к нему немало. Надеюсь, в следующем году можно будет получить ответы на эти вопросы», – говорит Наумов.
Спорным, по его мнению, выглядит момент относительно скорости выполнения платежей с использованием цифровой валюты при ее реализации в распределенной сети.
«На мой взгляд, быстрее карточных транзакций они не смогут быть однозначно. Тем более, как вы знаете, сейчас происходит внедрение системы СМП 2.0, благодаря которой переводы между клиентами разных банков будут выполняться проще и быстрее», – отметил Александр Наумов.
Но переводы при помощи цифрового тенге смогут составить конкуренцию платежам по реквизитам счета, которые в настоящее время могут выполняться до трех рабочих дней.
Регулятор предлагает инновации
При прочих равных условиях и в особых случаях («цифровое бегство») спрос на цифровой тенге со стороны клиентов действительно может быть равен всему объему текущих счетов в банковской системе, отмечает советник председателя Нацбанка Олжас Тулеуов. Но, учитывая, насколько деструктивным для финансовой системы может быть подобный процесс, при эмиссии цифрового тенге будут внедряться механизмы лимитирования конвертации текущих счетов в национальную цифровую валюту, а также будут задействованы другие регуляторные меры с целью ограничения избыточного (дестабилизирующего) спроса на цифровой тенге со стороны клиентов. Помимо этого Нацбанк может использовать инструменты денежно-кредитной политики, на основе которых готов обеспечить в полной мере требуемый для банков объем ликвидности, связанный с вероятным оттоком текущих счетов. С предположением о конвертации срочных вкладов в цифровую валюту в Нацбанке не согласны, аргумент – по срочным вкладам начисляются проценты, а на цифровой тенге – нет.
По оценке Тулеуова, при внедрении цифрового тенге в него в первую очередь могут конвертироваться именно наличные деньги клиентов без затрагивания текущих счетов. Более того, весь объем спроса на цифровой тенге со стороны клиентов может ограничиться только величиной наличных средств (сегодня объем наличных денег в обращении в Казахстане составляет 2,9 трлн тенге).
Вопрос того, каким способом банки могут компенсировать возможное незначительное снижение прибыли от транзакционного бизнеса, которое может возникнуть из-за внедрения цифрового тенге, также в определяющей степени зависит от объема потенциального перетока средств с текущих счетов.
«Вместе с тем наша позиция заключается в том, что платформа цифрового тенге представляет банкам возможности для создания новых сервисов на базе смарт-контрактов, которые при должном подходе не только компенсируют возможные убытки, но и создадут новые источники создания прибыли», – добавил советник председателя Нацбанка.
По его словам, задачи, которые в теории должны решить эмиссия и внедрение ЦТ, никак не связаны с идеей монополизации платежных систем в Казахстане Нацбанком или же вступления регулятора в конкуренцию с участниками рынка в платежном сегменте.
«Главная цель внедрения цифрового тенге – это создание необходимой инфраструктуры для рынка путем предоставления дополнительной цифровой формы денег, которая будет способна повысить финансовую инклюзию потенциальных клиентов, нивелировать риски «криптоизации» экономики со стороны распространения DeFi (криптовалюты и стейблкоины), сделать максимально прозрачными государственные финансы, повысить эффективность проведения социальных платежей и другое», – пояснил Олжас Тулеуов.
«Мы заинтересованы в сохранении двухуровневой архитектуры финансового рынка как одного из ключевых факторов финансовой стабильности», – добавляет председатель правления Центра развития платежных и финансовых технологий Нацбанка и автор докладов по цифровому тенге Бинур Жаленов.
Для полноценной оценки рисков перетока ликвидности в первую очередь важно оценить количественный и качественный характер спроса на цифровой тенге среди потребителей, пояснил глава Центра развития платежных и финансовых технологий Нацбанка. Эта работа запланирована на 2022 год, по ее итогам совместно с рынком будут выработаны все необходимые инструменты митигации всех возможных рисков.
«Если мы правильно объединим усилия с рынком, то цифровой тенге, наоборот, выступит защитным механизмом от возможной криптоизации экономики в контексте взрывного роста популярности цифровых активов (DeFi)», – считает Бинур Жаленов.
Решение о необходимости внедрения цифрового тенге и его дизайне (итоговом формате) будет принято в конце 2022 года. Пока дизайн цифрового тенге находится в разработке, обсуждение рисков и возможностей всеми заинтересованными сторонами позволит, как отметил инициатор дискуссии, «сделать взвешенный шаг, который не навредит и позволит реализовать плюсы новых технологий».
По сообщению сайта Banker.kz