Tazabek — Экономист Нургуль Акимова проанализировала экономическое развитие Кыргызстана за 34 года независимости.
Tazabek приводит ее статью без изменений. Стилистика и орфография автора сохранена. Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.
31 августа Кыргызстан отмечает 34-ю годовщину независимости. Для экономического сообщества эта дата — не только повод для исторических воспоминаний, но и возможность подвести итоги развития национальной экономики, осмыслить пройденный путь и обозначить новые ориентиры. За три десятилетия страна прошла этапы либерализации, приватизации и интеграции в международные экономические союзы, одновременно сталкиваясь с вызовами внешней конъюнктуры и внутренней институциональной слабости.
Некоторые аспекты экономики требуют переосмысления через призму глобальных изменений и внутренних структурных ограничений. Сегодня перед Кыргызстаном стоит задача не просто наращивать показатели роста, но и обеспечивать их устойчивость, опираясь на диверсификацию экономики, развитие человеческого капитала и повышение инвестиционной привлекательности. В условиях усиливающейся конкуренции и технологических трансформаций особенно важно искать баланс между интеграцией в международные рынки и формированием национальной экономической устойчивости.
Пропорции экономики
Исследование межотраслевых балансов («Затраты – Выпуск», МОБ) и таблиц «Ресурсы – Использование» (ТРИ) позволяет выявить ключевые тенденции развития экономики Кыргызской Республики за последние двадцать пять лет. Обследования 1998, 2003, 2016 и 2022 гг. дают возможность проследить долгосрочные изменения в структуре производства, импорта и конечного использования.
Доля импорта в ресурсах товаров и услуг в 1998 г. составляла порядка 35 %, в 2003 г. — около 38 %, в 2016 г. она превысила 45 %, а к 2022 г. приблизилась к 50 %. Основные статьи импорта — топливно-энергетические ресурсы, машины и оборудование, а также широкий спектр потребительских товаров. Таким образом, за четверть века страна фактически удвоила уровень зависимости от внешних поставок.
Импортозависимость стала главным источником макроэкономической уязвимости Кыргызстана.
Валовое накопление основного капитала в 1998 г. составляло около 18 % ВВП, в 2003 г. — 20 %, в 2016 г. достигло 24 %, но к 2022 г. сократилось до 22 %. Структура инвестиций остаётся перекошенной: более половины приходится на строительство и инфраструктурные проекты, тогда как доля вложений в обрабатывающую промышленность и ИКТ не превышает 15 %.
Кыргызская экономика не накапливает достаточного объёма капитала для обновления производственных фондов.
Домохозяйства традиционно формируют основной объём конечного потребления: в 1998 г. — 65 % ВВП, в 2003 г. — 67 %, в 2016 г. — 70 %, в 2022 г. — около 72 %. При этом структура расходов мало изменилась: более 50 % приходится на продовольствие и товары первой необходимости.
Проблема бедности и низкой покупательной способности остаётся центральной в социальной политике Кыргызстана.
Государственное потребление в 1998 г. составляло 12 % ВВП, в 2003 г. — 13 %, в 2016 г. — 14 %, а в 2022 г. достигло 15 %. Основные направления — образование, здравоохранение и социальная защита. Однако рост бюджетных ассигнований не всегда сопровождается улучшением качества услуг.
Социальные расходы государства растут, но их эффективность остаётся под вопросом.
В 1998 г. доля налогов на продукты (НДС, акцизы, пошлины) составляла 8 % ВВП, в 2003 г. — 9 %, в 2016 г. — 11 %, а в 2022 г. — 12 %. Торгово-транспортные наценки в структуре цен стабильно держатся на уровне 10–12 %.
Высокая налогово-ценовая нагрузка ограничивает доступность товаров и услуг для населения.
В 2016 г. выпуск экологических товаров и услуг составил около 1 % ВВП, к 2022 г. показатель вырос до 2,5 % ВВП. При этом более 90 % потребностей в нефтепродуктах покрывается импортом.
Экологический и энергетический фактор впервые становится ключевым условием экономической устойчивости страны.
На горнодобывающий сектор и сельское хозяйство в 1998 г. приходилось около 40 % ВВП, в 2003 г. — 38 %, в 2016 г. — 35 %, в 2022 г. — 33 %. Обрабатывающая промышленность стабильно занимает лишь 15–17 % ВВП.
Кыргызстан остаётся сырьевой экономикой с ограниченной переработкой.
Рудник Кумтор
За годы эксплуатации рудник «Кумтор» обеспечил производство свыше 441 тонны золота. Пиковые объёмы составляли 17–20 тонн в год, в 2019 году добыча достигла 18,6 тонн, в 2020 году — 17,2 тонны. После национализации тенденция сместилась к снижению: 13,6 тонн в 2023 году и 12,5 тонн в 2024-м. Таким образом, к середине 2020-х годов объём добычи сократился примерно на треть по сравнению с докризисным уровнем. На рубеже 2019–2021 годов «Кумтор» формировал около 10% ВВП и до 40% промышленного производства страны. Вклад в бюджет оставался значительным: в 2020 году налоговые отчисления превысили 10,21 млрд сомов, а в 2022-м достигли 32,1 млрд.
Финансовые показатели предприятия отражают его высокую доходность в условиях стабильной добычи: чистая прибыль составила 220 млн долларов в 2021 году и почти 1 млрд долларов в 2022-м. При этом производственная эффективность заметно менялась. В 2017 году содержание золота в руде составляло всего 2,12 г/т, но к 2020 году этот показатель вырос до 6,64 г/т. В том же 2020 году полная себестоимость поддержания добычи (AISC) составила $741 за унцию — рекордно низкий показатель за последние годы. Однако уже в 2021 году затраты стабилизировались на уровне $950–1000 за унцию, а совокупные денежные расходы под государственным управлением составили $1152 за унцию против плановых $1374, что дало экономию в 16,1%. В дальнейшем затраты резко возросли: в первом квартале 2023 года AISC достиг $2053 за унцию, что при сокращении объёмов вывело рудник в убыток ($162 на унцию реализованного золота). Таким образом, на операционном уровне наблюдается обратная динамика: падение добычи сочетается с ростом себестоимости, что снижает рентабельность рудника.
В стратегической перспективе «Кумтор» остаётся ядром экспортной модели Кыргызстана. На 2020 год золото обеспечивало около половины экспорта страны (986 млн долларов из 1,9 млрд), и зависимость от этого актива остаётся критической. Снижение объёмов добычи немедленно транслируется в замедление роста ВВП, а рост затрат ставит под сомнение устойчивость финансовых результатов. Не менее важным остаётся вопрос распределения доходов: за годы канадского управления Centerra Gold Inc. получила более 11,5 млрд долларов, тогда как Кыргызстану досталось лишь около 1,5 млрд прямых выплат. По данным самой компании, совокупные налоговые и социальные поступления составили 4,4 млрд долларов, но структура доходов закрепляла второстепенную роль государства. После национализации в 2021 году ситуация изменилась: за три с лишним года рудник обеспечил $3,4 млрд дохода, из которых $891,6 млн поступило в бюджет. Это подчеркнуло стратегический смысл национализации как попытки выровнять баланс и укрепить финансовую самостоятельность.
На концептуальном уровне «Кумтор» стал индикатором глубинных вопросов развития. С одной стороны, он символизирует суверенный контроль над стратегическим активом и гарантирует занятость: 97% сотрудников предприятия — граждане Кыргызстана, а в Иссык-Кульской области за годы работы создано около пяти тысяч рабочих мест. С другой — он закрепляет моноресурсную модель, усиливающую зависимость от мировых цен на золото и технологических затрат на поддержание производства. Экологический фактор также выходит на первый план: в 2021 году объём извлечения льда сократился на 60% по сравнению с 2020 годом, однако долгосрочные риски разработки ледников остаются. Перспективы связаны с переходом к подземной добыче: запасы в объёме 147 тонн поставлены на баланс, срок эксплуатации оценивается в 17 лет. Этот шаг открывает новые горизонты, но одновременно продлевает ресурсную специализацию экономики.
Внешнеэкономическая деятельность
Анализ экспортной структуры Кыргызстана за 2024 год демонстрирует доминирование сельскохозяйственной продукции и минерально-сырьевых товаров. Ведущие позиции занимают овощи с объемом экспорта 117 145,2 тысячи долларов США, что составляет рост на 23,6% по сравнению с предыдущим годом. Второе место принадлежит углю с показателем 52 776,5 тысячи долларов США, демонстрирующему умеренный рост в 3,2%. Фрукты занимают третью позицию с объемом 61 558,1 тысячи долларов, однако показывают негативную динамику со снижением на 9,3% относительно 2023 года.
Особого внимания заслуживает динамика экспорта молока и молокопродуктов, объем которого составил 51 165,1 тысячи долларов США в 2024 году, что представляет впечатляющий рост в 58,7% по сравнению с предыдущим годом. Данный показатель свидетельствует о развитии перерабатывающих мощностей в молочной отрасли и повышении конкурентоспособности кыргызской продукции на внешних рынках.
Экспорт крупного рогатого скота достиг 24 423,4 тысячи долларов США, однако показал снижение на 13,7%, что может быть связано как с внутренними факторами развития животноводства, так и с изменением конъюнктуры внешних рынков. Волокно хлопковое, традиционно занимавшее значимое место в экспортной корзине, продемонстрировало существенное снижение до 21 010,4 тысячи долларов США, что представляет падение на 50,8% и требует детального анализа причин данной негативной динамики.
Трехлетний анализ динамики основных экспортных товаров выявляет разнонаправленные тенденции. Экспорт угля демонстрирует устойчивый восходящий тренд: с 30 259,8 тысячи долларов США в 2022 году до 52 776,5 тысячи долларов в 2024 году, что составляет рост в 74,4% за рассматриваемый период. Данная динамика отражает как увеличение добывающих мощностей, так и рост мирового спроса на энергетические ресурсы.
Экспорт овощей характеризуется волатильностью: пиковое значение в 135 987,7 тысячи долларов США в 2022 году сменилось спадом до 94 741,6 тысячи долларов в 2023 году с последующим восстановлением до 117 145,2 тысячи долларов в 2024 году. Такая динамика может быть обусловлена климатическими факторами, изменениями в агротехнологиях, а также колебаниями спроса на основных экспортных направлениях.
Экспорт хлопкового волокна демонстрирует тревожную тенденцию к снижению: после относительно стабильных показателей в 37 386,3 и 42 717,4 тысячи долларов США в 2022-2023 годах произошло резкое падение до 21 010,4 тысячи долларов в 2024 году. Данное снижение требует системного анализа состояния хлопководства и возможностей его модернизации.
Импортная структура Кыргызстана характеризуется высокой концентрацией в области энергоносителей и продовольственных товаров. Доминирующую позицию занимает бензин автомобильный с объемом импорта 327 430,6 тысячи долларов США в 2024 году, что составляет рост на 13,8% и подчеркивает критическую зависимость экономики страны от внешних поставок нефтепродуктов.
Второе место принадлежит мясу и пищевым субпродуктам с показателем 102 339,6 тысячи долларов США, демонстрирующим значительный рост в 52,6%. Данная динамика отражает как рост потребительского спроса, так и недостаточное развитие внутреннего производства мясопродуктов. Импорт изделий из шоколада составил 93 368,9 тысячи долларов США с ростом в 50,2%, что свидетельствует об изменении структуры потребления и росте доходов населения.
Импорт сигарет, папирос и сигар достиг 72 432,6 тысячи долларов США с ростом в 22,2%, что контрастирует с резким снижением собственного экспорта табачных изделий. Импорт пшеницы составил 70 134,8 тысячи долларов США, показав снижение на 12,2%, что может быть связано с улучшением собственного производства зерновых культур.
Сравнительный анализ шести ведущих экспортных и импортных товаров выявляет критический дисбаланс во внешней торговле. Суммарный объем экспорта по данным позициям составляет 328,1 миллиона долларов США, в то время как импорт достигает 717,3 миллиона долларов, что формирует торговый дефицит в 389,2 миллиона долларов. Коэффициент покрытия импорта экспортом составляет лишь 45,7%, что указывает на существенную зависимость от внешних источников финансирования торгового оборота.
Данное соотношение 2,2:1 в пользу импорта свидетельствует о структурных проблемах национальной экономики, характеризующихся низким уровнем добавленной стоимости в экспортной продукции и высокой зависимостью от импорта как потребительских, так и промежуточных товаров. Особенно критичной представляется зависимость от импорта энергоносителей, составляющего около 45% от объема импорта рассматриваемых товарных позиций.
Анализ трехлетней динамики 2022-2024 годов выявляет противоречивые тенденции в различных секторах экономики. В экспортном секторе наблюдается впечатляющий рост добычи и экспорта угля на 74,4%, что свидетельствует об активном развитии горнодобывающей отрасли. Одновременно происходит деградация цементной промышленности со снижением экспорта цемента на 71,2% с 26,1 до 7,5 миллиона долларов США.
В импортном секторе фиксируется рост потребления мясопродуктов на 46% за рассматриваемый период, что отражает как изменение потребительских предпочтений, так и недостаточное развитие собственного животноводства. Стабильный рост импорта шоколадных изделий указывает на формирование потребительского общества с расширяющимся спросом на товары нефизиологической необходимости.
В целом, дефицит торгового баланса вырос с минимального в 2005 году до рекордных значений в последние годы, что требует мер по стимулированию экспорта (например, через развитие несырьевых секторов) и снижению импортозависимости для повышения устойчивости экономики.
Платежный баланс
Платёжный баланс Кыргызской Республики за последние двадцать пять лет отражает специфику малой открытой экономики, где ограниченные экспортные возможности сочетаются с высокой зависимостью от импорта и внешних поступлений. Торговый баланс на протяжении всего периода оставался хронически дефицитным: импорт стабильно превышал экспорт на 20–30 процентов ВВП, что объясняется узкой экспортной базой, представленной золотом и отдельными сельскохозяйственными товарами, при одновременной зависимости от импорта топлива, техники и продовольствия.
Ключевым компенсирующим фактором для счёта текущих операций стали трансферты трудовых мигрантов, которые в отдельные годы достигали 25–30 процентов ВВП и фактически играли роль главного источника валюты в экономике. Их масштаб позволял смягчать отрицательное сальдо торговли и поддерживать внутренний спрос, что подчёркивает критическую роль миграции как фактора внешнеэкономической устойчивости. Услуги и туризм вносили вклад в платёжный баланс, однако не могли в значимой степени изменить картину, где ведущим источником покрытия дефицита оставались именно денежные переводы. Уязвимость страны к внешним шокам в странах приёма мигрантов является фундаментальной.
Финансовый счёт был волатильным и во многом определялся притоком прямых иностранных инвестиций, преимущественно направленных в горнодобывающий сектор. В периоды открытия и расширения месторождений фиксировались значительные притоки капитала, но политическая нестабильность и неблагоприятная инвестиционная среда нередко приводили к их сокращению. Это указывает на зависимость инвестиционной активности от ограниченного числа крупных проектов и слабую диверсификацию источников капитала. Прочие инвестиции, включая кредиты и займы, систематически использовались для покрытия дефицита текущего счёта, что в долгосрочном плане усиливало долговую нагрузку. Такая структура финансового счёта отражает отсутствие внутренних рыночных инструментов мобилизации капитала и устойчивую ориентацию на внешние заимствования.
Международные резервы Национального банка Кыргызстана в целом демонстрировали поступательный рост, но оставались на уровне лишь 3–4 месяцев импорта, что соответствует нижней границе достаточности по международным стандартам. Резервы выполняли роль краткосрочного буфера в периоды кризисов, но их объёмы не позволяли полностью компенсировать внешние шоки. Это говорит о том, что устойчивость платёжного баланса была в большей степени результатом внешних трансфертов и кредитов, чем накопленных национальных ресурсов.
В динамике можно выделить несколько этапов. В 2000–2008 годах шло становление внешнеэкономической модели: рост экспорта золота и переводы мигрантов позволяли частично компенсировать рост импорта. Это был период, когда зависимость от внешних факторов закрепилась как долгосрочная черта экономики. В 2009–2015 годах мировые кризисы и рецессия в России сократили объём переводов и инвестиций, что обострило структурные дисбалансы. Эти годы показали уязвимость модели, основанной на миграции и сырьевом экспорте. В 2016–2020 годах наблюдалась относительная стабилизация: дефицит текущего счёта несколько сократился, а резервы начали расти, однако улучшения носили скорее количественный, чем качественный характер. Это означает, что фундаментальные ограничения экономики оставались прежними. Период 2021–2024 годов вновь ознаменовался турбулентностью, связанной с пандемией и геополитическими изменениями в Евразии: торговый дефицит сохранялся, но рекордные переводы и внешние кредиты позволили удерживать баланс. Устойчивость вновь обеспечивалась внешними факторами, а не внутренними источниками роста.
За последними событиями следите в Телеграм-канале @tazabek_official
По сообщению сайта Tazabek