Стоковые изображения от Depositphotos
Аламединский райсуд 14 мая приговорил публициста Олжобая Шакира к пяти годам лишения свободы — за «призывы к массовым беспорядкам», хотя писатель призывал кыргызстанцев лишь реализовать свое конституционное право на митинги и потребовать отчета с власти.
Олжобай Шакир — один из более чем 40 кыргызстанцев, которые сейчас находятся за решеткой за свои политические взгляды и критические высказывания. Каждый из них лишился свободы из-за того, что открыто озвучивал свою позицию, которая не совпадала с точкой зрения власти, открыто критиковал политические решения действующего президента, а задержанные журналисты доказывали злоупотребления ближнего круга президента.
Госпропаганда навешивает на критиков власти ярлык «бузуку» (смутьян) и не дает ни единого шанса, чтобы на госканалах звучало альтернативное мнение.
Нынешний президент Садыр Жапаров побил рекорд всех предыдущих правителей в подавлении инакомыслия, всего за три года превратившись в идеального диктатора, единоличного правителя государства, обладающего неограниченной властью и стоящего над законом. Он и сам об этом заявляет в интервью Кабару: «80% народа оказали мне доверие и дали мне право самому решать судьбу и будущее государства на шесть лет».
Но идет ли этот стиль правления на благо общества и правильной ли дорогой ведет страну диктатор Жапаров? Давайте вместе ответим на эти и другие вопросы.
Узник совести — это человек, находящийся под стражей из-за мирного выражения собственных политических, экономических, религиозных, научных, культурных и иных взглядов. Политические заключенные — это узники совести по политическим мотивам.
Официальный статус политзаключенного и узника совести могут присваивать международные организации, такие как Международный Красный Крест, ООН или Евросоюз. У них существуют четкие критерии для присвоения такого статуса.
В то же время международная правозащитная организация Amnesty International называет политическими заключенными любых заключенных, в чьих делах имеется политический элемент — либо в мотивах действия заключенных, самом действии, либо в мотивах ответного действия властей.
Официальный статус политзаключенного был у оппонентов Аскара Акаева Феликса Кулова и Топчубека Тургуналиева, покойного правозащитника Азимжана Аскарова и журналиста Ырысбека Омурзакова.
И хотя под «политическим заключенным» понимают человека, находящегося в тюрьме в связи со своей политической деятельностью — в частности с оппозиционной — или критикой властей своей страны, не каждый может получить этот статус. К примеру, тот же Садыр Жапаров и его друг Камчыбек Ташиев, попав под арест после попытки захвата власти в октябре 2012 года, не могли претендовать на такой статус, хотя и были критиками власти Атамбаева. Так как в их действиях были признаки насильственных действий и хулиганства.
Итак, у каждого президента Кыргызстана были оппоненты и критики, с которыми шла непримиримая борьба с применением различных инструментов и рычагов государственного давления. Критиков преследовали, сажали за решетку, пытаясь тем самым заткнуть и ограничить их политическую деятельность, а иногда и убивали.
При Акаеве сидели Кулов и Турганалиев, за критику действий власти уголовному преследованию и раньше подвергался экс-генпрокурор Азимбек Бекназаров, журналистки Замира Сыдыкова и Тамара Слащева. При Бакиеве убили около 30 высокопоставленных чиновников, журналистов и общественных деятелей, среди них яркий оппонент власти Медет Садыркулов, был покалечен журналист Сыргак Абдылдаев. При временном правительстве осудили Азимжана Аскарова. При Атамбаеве за получение взятки осудили главу партии «Ата-Мекен» Омурбека Текебаева, который критиковал президента за изменение Конституции. При Сооронбае Жээнбекове посадили уже самого Атамбаева, который тоже начал критиковать своего преемника и бывшего друга.
Как показывает история, предыдущие президенты старались расправиться в основном со своими оппонентами, политиками своего уровня и неугодными журналистами. Нынешняя же власть видит врагов во всех, кто хоть как-то смеет критиковать ее действия, и сажает за решетку всех без разбора. Главное — запугать количеством.
Итак, пальма первенства по количеству привлеченных за критику власти, на мой взгляд, принадлежит Садыру Жапарову. Такого, как любит говаривать сам Жапаров, не было за 33 года независимости.
Кого можно отнести к политзаключенным в современном Кыргызстане? Вот мой список: 27 защитников Кемпир-абада, 11 бывших и нынешних сотрудников Temirov Live, журналист-публицист Олжобай Шакир, гражданский активист Афтандил Жоробеков, акын-импровизатор Аскат Жетиген, активистка Зарина Торокулова. А также погибший в СИЗО политик Арстан Алай и освобожденный недавно оппозиционер Адахан Мадумаров, который хоть и оказался на свободе, но тут же лишился своего депутатского мандата.
Всех их госпропаганда называла «врагами народа», «бузуку» или «рабами Запада». Сам президент в своих интервью без решения суда обвинял их в подготовке госпереворота.
Вот, что он говорил о защитниках Кемпир-Абадского водохранилища: «Силовые структуры сработали своевременно. Арестовали. Они же не будут их гладить по голове за планы госпереворота. Теперь их судьбу решаю не я, а суд», — в интервью агентству «Кабар» 17 декабря 2022 года.
А вот его высказывание об арестованных 11 соратниках журналиста-расследователя Болота Темирова.
«Задержанные не являются профессиональными журналистами. Это блогеры, которые пользуются социальными сетями и безответственно публикуют различные сведения, в том числе представляющие угрозу национальной безопасности страны», — сказал Жапаров на четвертый день ареста, 19 января 2024 года, в интервью тому же «Кабару».
По его словам, темировцы занимались «дискредитацией власти, очернением государственной политики, будоражением общества, антиконституционными призывами и в целом распространением фейковой информации».
Это такая технология нынешней власти Кыргызстана — дискредитировать, бездоказательно обвинять, клеймить позором, навешивать ярлыки. Но самое главное — засекретить дело, чтобы в ходе судебного заседания не стало ясно, что оно сфабриковано и в нем нет состава преступления. А еще отрицать, что в стране есть политические узники.
«Никогда власть не признает, что есть политические дела, потому что в юриспруденции таких статей нет. Самые популярные сегодня статьи — [организация массовых беспорядков, приготовление или призывы к ним или к насильственному захвату власти и возбуждение розни], — заявила Клара Сооронкулова, одна из обвиняемых по Кемпир-абадскому делу, в интервью «Апрелю». — Гласность и публичность уголовного дела гарантирована Конституцией, это гарантия того, что суд будет выносить справедливое решение. Наше дело относят к категориям «Государственных секретов». Но ни к одному из перечня государственных секретов наше дело не относится, никто из [обвиняемых] не владел госсекретами и совершенно ничего секретного в этом деле нет. Раз следователь поставил на дело гриф секретности, то суд не разбираясь проводит [его] в закрытом режиме».
Садыр Жапаров очень боится гласности, потому что с ней становятся очевидными грубейшие нарушения закона по всем фигурантам этих политически мотивированных дел.
К примеру, возьмем дело Олжобая Шакира, которого 14 мая приговорили к пяти годам лишения свободы по обвинению в призывах к неподчинению милиции, массовым беспорядкам и попытке захвата власти.
На самом деле, писатель опубликовал видео, в котором призывал граждан реализовать свое конституционное право — потребовать у власти отчет о проделанной работе в День независимости, 31 августа. Шакир был не согласен с передачей Узбекистану четырех пансионатов на Иссык-Куле и требовал объяснений от власти. Независимая экспертиза вынесла заключение, что в его видео, «нет призывов к массовым беспорядкам и отсутствуют призывы к захвату власти». Активистку Зарину Торокулову, как и Шакира, осудили на пять лет лишь за перепост публикаций в соцсетях, в том числе и обращения публициста.
Или дело Афтандила Жоробекова. Активист, выступавший против смены флага, сидит уже полгода в СИЗО, в то время как уголовное дело приостановлено из-за назначения повторной экспертизы. Госэксперт установил, что заявления Жоробекова являются «призывом к массовым беспорядкам», тогда как независимый эксперт пришел к противоположному выводу. С 20 марта дело не движется, а Жоробеков до сих пор за решеткой.
Напомню, активист приглашал кыргызстанцев выйти на мирный митинг, чтобы продемонстрировать позицию по смене флага. Я внимательно следила за всеми публикациями Афтандила и участвовала в акции в сквере имени Горького, и могу заявить, что ни сам Афтандил, до своего ареста, и никто из участников ни на каком этапе не говорили о массовых беспорядках.
В мае дело 11 журналистов-расследователей, которые в разное время работали в Temirov Live, передали в суд. 16 января рано утром в их домах провели обыски и всех их арестовали. На момент задержания девятерых из них обвинили в «призывах к беспорядкам», а главу Temirov Live Махабат Тажибек кызы и акына Азамата Ишенбекова – в «организации» этих призывов.
Создатель медиа Болот Темиров неоднократно заявлял, что преследование журналистов — это личная месть министра внутренних дел Улана Ниязбекова, который был одним из главных героев громких расследований команды Temirov Live.
Сам же Ниязбеков заявляет: «В этом деле нет никакой политической подоплеки. Они говорят, что журналисты, и распространяют различную ложную информацию, которая приходит им в голову. Однако они должны понимать, что за каждую ложную информацию и обвинение придется нести ответственность. Это некомпетентные люди, не знающие основ журналистики и ее законов. Распространяя ложную информацию, они сеют панику в обществе».
Власть множит новых политзаключенных
Кыргызская власть сама создает новых лидеров из числа политзаключенных.
К примеру, Рита Карасартова теперь известна всему миру. Международная организация Amnesty International собрала более 400 тысяч подписей со всего мира под петицией с требованием снять с нее обвинения по Кемпир-Абадскому делу.
«Число подписей, собранных в поддержку Риты, — это свидетельство глобальной поддержки и солидарности с Ритой и другими активистами, журналистами и правозащитниками, пострадавшими от политических репрессий в Кыргызстане», — заявила Мейзи Вайхердинг, исследовательница Amnesty International по Центральной Азии.
Собранные подписи уже передали властям Кыргызстана.
Или другой пример — Марат Баязов. Из материалов дела получается, что он не политик и не блогер. Он даже не являлся членом Комитета по защите Кемпир-Абадского водохранилища, не принимал участия ни в каких мероприятиях. Единственный его «грех» — это дружба с оппозиционным политиком Равшаном Джеенбековым. В отношении Баязова другие фигуранты дали показания о его непричастности к данному делу. Но человек вот уже полтора года находится в СИЗО.
«Власть сама сделала из Марата Баязова политического узника, хотя к политике он отношения не имеет. Доказательств никаких нет, он ничего не писал в социальных сетях, не снимал никаких видео. Даже эксперт-лингвист дал заключение о невозможности дачи заключения, в связи с тем, что предоставили только фотографии в количестве 132 штуки и отсутствует текст. Потому что никаких текстов или выступлений нет», — заявил адвокат Эркин Саданбеков, который теперь готовит материалы в ООН для признания Баязова политическим узником.
Садыр Жапаров не единственный среди глав государств, кто борется со своими оппонентами и критиками, сажая их тюрьмы.
Российская власть утверждает, что в России нет политзаключенных. Однако, по данным правозащитного центра «Мемориал» в России за последние 10 лет количество граждан, преследуемых по политическим мотивам, увеличилось в 15 раз и составляет 705 человек.
Российский правозащитный проект «ОВД-Инфо» в ноябре прошлого года опубликовал свои исследования, согласно которым считают политически мотивированным преследование российской властью 3424 человек.
Издание «Проект» в своем исследовании вообще насчитало 5613 осужденных за «экстремизм» и критику власти — это больше, чем за «антисоветчину» при Брежневе.
По состоянию на 12 мая правозащитники в Беларуси признали политическими заключенными 1374 человека. Однако, по мнению правозащитников, реальные цифры могут достигать 4500-5000 человек. В тюрьмах Беларуси за последние годы отсидели более 800 женщин из-за политического преследования.
Что касается Казахстана, то Астана отрицает существование политических заключенных, как и наличие политических преследований в стране. Однако, в страновом отчете государственного департамента США по состоянию на начало декабря прошлого года в списке политзаключенных значились имена 23 человек. А в отчете Коалиции правозащитных НПО — 47.
Правительство Таджикистана тоже отрицает существование политзаключенных в стране. В отчете Госдепартамента США о ситуации с правами человека говорится, что по оценкам общественных организаций, в Таджикистане около 400 политзаключенных. Большинство из них — активисты и участники акций протеста из Горно-Бадахшанской автономной области, задержанные в 2022 году за выражение своей позиции или критику действий властей во время подавления протестов.
Кыргызстанцы молча наблюдают за тем, как наша страна постепенно превращается в страну политических заключенных и узников совести. Критиковать власть сегодня сродни самоубийству, потому что обязательно в недрах МВД созреет очередное уголовное дело по статьям «призывы к массовым беспорядкам» или «разжигание розни».
В стране запрещены митинги. И Садыр Жапаров буквально упивается тем, что в защиту политзаключенных массово не выходят граждане с требованием освободить журналистов, активистов и акынов.
Международные организации за последние три года констатируют ухудшение рейтингов Кыргызстана в сфере прав человека, «выражают озабоченность» и делают громкие заявления. Но на этом всё. Не принимаются никакие санкции к представителям госвласти, которые допускают нарушения прав человека и попрание конституционных законов.
Супруга российского политзаключенного Владимира Кара-Мурзы, Евгения, считает, что ни в коем случае нельзя прекращать борьбу за права политзаключенных. Она вспоминает слова советского диссидента Владимира Буковского: «Для многих западных политиков возможность пожарить утренний бекон на советском газе гораздо важнее каких-то прав человека».
«Это остается так и сегодня, вопреки тому, что есть международные документы, подписанные Россией, в которых говорится, что нарушения прав человека не могут считаться внутренними делами государства и другие государства и международные организации обязаны предотвращать эти нарушения или наказывать тех, кто эти нарушения совершает», — говорит Евгения Кара-Мурза.
Она предлагает постоянно напоминать об этом западным политикам и публично их стыдить.
«Западные власти, в отличие от власти России, подотчетны своим избирателям, они должны идти на выборы и как-то своим избирателям представлять ситуацию. Мы можем на всех инстанциях говорить об этих нарушениях. Доказывать, что выражения озабоченности недостаточно, принятия резолюций недостаточно. […] Даже в период Советского Союза многих политзаключенных, таких как Гинзбурга, Орлова, Солженицына, Буковского, Сахарова смогли освободить благодаря усилиям западных лидеров. И это было сильным сигналом, что мы будем спасать жизни тех людей, кто является символом свободы», — заключает Евгения.
Благодаря ее активности и настойчивости, о ее супруге, оппозиционном политике и журналисте Владимире Кара-Мурзе, осужденном на 25 лет за критику российской власти, узнали во всем мире. Как и о несправедливости системы по отношению к нему. В октябре 2022 года Владимир стал лауреатом премии имени Вацлава Гавела. А в мае 2024 года получил Пулитцеровскую премию.
По сообщению сайта Новости Кыргызстана