Стоковые изображения от Depositphotos
Лингвист
21 февраля — Международный день родного языка. Праздник довольно молодой, ему меньше четверти века. Впервые День родного языка отмечали в 2000 году, а дату выбрали в память о трагическом событии: 21 февраля 1952 года в Дакке прошла демонстрация студентов в поддержку бенгальского языка, который тогдашние власти Пакистана (государства Бангладеш еще не существовало, территория эта считалась восточной частью Пакистана) не признавали официальным. Демонстрацию жестоко разогнали, несколько студентов погибли. Но после этого протесты стали еще более массовыми, и в итоге через несколько лет бенгальский язык получил официальный статус.
К слову, сейчас, по данным Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина, бенгальский язык на одну строчку опережает русский по числу говорящих на нем: бенгальский язык на 8-м месте в мире, а русский — на 9-м.
Главная цель празднования Международного дня родного языка, по замыслу ЮНЕСКО, — защита языкового и культурного многообразия. Отмечая День родного языка, эта международная организация напоминает о важности сохранения культурных и языковых различий, о терпимости и уважении к другим языкам и народам.
Впрочем, в нашей стране любой праздник, связанный с языком (будь то Международный день родного языка, День русского языка или Международный день грамотности, который отмечается 8 сентября), часто оказывается дополнительным поводом поворчать, что язык наш нынче уже не тот, что прежде, и призвать защитить его от бесконечных опасностей (англицизмов, феминитивов, просторечий и молодежного жаргона, о котором я недавно уже написал колонку).
Вам никогда не приходило в голову, что, без конца рассуждая о страшных бедах, которые угрожают русскому языку, мы относимся к нему так же, как гиперопекающий тревожный родитель относится к маленькому ребенку? Не лезь в эту грязь (пласты жаргонной лексики и просторечий), испачкаешься и не отмоешься! Не водись с этим мальчиком (английским языком), он тебя плохому научит! И — подсознательное желание — не меняйся, не расти (не переноси ударение с «включи́т» на «вклю́чит», не делай «кофе» словом среднего рода). Такая сверхтревожная любовь и опека может серьезно усложнить жизнь ребенку — и точно так же, искренне желая помочь языку, мы можем на самом деле навредить ему, если будем «защищать» его, игнорируя законы, по которым живет и развивается язык.
Ведь русский язык не маленький несмышленый ребенок. Он старше, мудрее и опытнее нас всех вместе взятых. Он существовал, когда нас еще не было в этом мире, и останется, когда мы уйдем. Он гораздо лучше нас знает, что ему нужно, а что не нужно.
Главная задача языка — обеспечить коммуникацию между нами, его носителями, а не любой-бой-бой ценой-ной-ной сохранить ударение догово́р и мужской род слова кофе. Важно понимать: если для обеспечения более успешной коммуникации между людьми языку нужно ударение обеспе́чение (именно так правильно, а вы как прочитали?), оно сохранится, сколько бы десятков тысяч человек ни говорили обеспече́ние. Но если именно такой вариант — обеспе́чение — окажется более предпочтительным с точки зрения языка, он закрепится и станет основным, какие бы страшные кары ни вводили за такое ударение защитники русского языка.
В истории языка чего только не было: возникали и рушились целые грамматические категории, менялось произношение, значение и написание десятков тысяч слов. Стабильным оставалось только одно: болезненная реакция носителей языка на любые изменения в нем.
И об этом тоже давно писали (и, конечно, еще будут писать) лингвисты. Наверное, лучше всех об этом сказал около ста лет назад выдающийся русский языковед А. М. Пешковский. По его словам, в нашем отношении к языку наблюдается «поразительный консерватизм, равного которому мы не встречаем ни в какой другой области духа. Из всех идеалов это единственный, который лежит целиком позади. «Правильной» всегда представляется речь старших поколений, предшествовавших литературных школ».
Ученый писал и о негативном отношении неспециалиста к лингвистической науке, которое возникает, когда далекий от филологии человек узнает, что «объективных критериев для суждения о том, что «правильно» и что «неправильно», нет, что в языке «все течет», так что то, что вчера было «правильным», сегодня может оказаться «неправильным», и наоборот». Возможно, и у читателей этой колонки уже давно возникло желание с возмущением закрыть вкладку или поколотить автора, который беззаботно и безответственно рассуждает о том, что языку ничто не угрожает, и оправдывает всяческие безобразия, прикрываясь авторитетами.
Но если я скажу, что меня ничто связанное с языком не беспокоит, это будет неправдой. Конечно, и у меня есть повод для переживаний, но связан он отнюдь не с распространением ударения зво́нит (которое пока все-таки не признается нормой) или средним родом слова кофе (который фиксировался гораздо раньше мужского — сомневающимся настоятельно рекомендую недавно вышедшую книгу Светланы Гурьяновой «В начале было кофе»).
Меня тревожит, что разговор о языке все чаще ведется именно с позиций «запретить, не пущать, штрафовать». Но призывать, например, запретить слова джетлаг, стендап, воркаут, кешбэк или фуд-корт только на том основании, что это недавние заимствования из английского языка, значит не помогать русскому языку, а, напротив, мешать ему.
Ведь отобрав этот инструмент (а аналогов этим заимствованиям в русском языке нет, иначе бы они и не закрепились), вы заставите говорящих/пишущих мучительно размышлять над тем, как выразить соответствующее понятие, — и, как следствие, усложните коммуникацию. А язык, как уже говорилось выше, как раз стремится всячески ее упростить. К счастью, языку невозможно что-то навязать или запретить: только он сам решит, нужны ему джетлаг и воркаут или нет. Если решит, что нужны, мы эти слова никак прогнать не сможет, а если сделает вывод, что не нужны, — никакими силами их не удержим.
И последнее. Вспомним главный смысл Международного дня родного языка: поддержка языкового и культурного многообразия, уважение и терпимость к другим языкам. 21 февраля — еще один повод вспомнить, что не бывает языков «богатых» и «бедных», «более красивых» и «менее красивых», «удобных» и «неудобных», «простых» и «сложных». Возможно, сейчас скажу какие-то банальные вещи, но представляется очень важным их проговорить.
Все языки прекрасны, каждый язык — достояние и его носителей, и всего человечества в целом, как бы пафосно это ни звучало.
Еще раз проведем аналогию с ребенком: для родителей он, безусловно, самый красивый и умный в мире — потому что свой, родной. Вот и наш язык кажется нам самым прекрасным в мире — потому что свой, родной. Объективно же ни один язык в мире не может быть лучше или хуже остальных.
Так что же такое любить родной язык? По моему глубокому убеждению, это не устраивать плач по его якобы исчезающей красоте, не кричать о грозящих ему на каждом шагу опасностях, не стремиться оградить его от контактов с другими языками, не относиться к этим другим языкам с пренебрежением — и уж ни в коем случае не пытаться бороться с языковыми изменениями.
Любить родной язык (как, в общем-то и близкого человека) значит принимать его таким, какой он есть, стремиться каждый день узнавать о нем что-то новое и постоянно учиться у него. А уж у русского языка можно многому научиться — в том числе упорству, с которым он отстаивает свои устои (иногда вопреки желанию его носителей), спокойствию, мудрости и терпимости.
С праздником!
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru