Стоковые изображения от Depositphotos
Писатель, публицист
В алматинском хостеле сгорели двое россиян. Сообщается, что погибли 22-летние студенты. Но очень бы странно вдруг обнаружиться нашим студентам в Казахстане. Сдается мне, что это были эмигранты. Те самые, волн 2022 года. Может, и впрямь пошли вновь учиться. Трагедия.
Другая новость: в лагере для беженцев в Нидерландах покончил с собой молодой парень Михаил З. из России. 24 года, судя по всему, выехал по линии ЛГБТ. Сообщивший об этом активист признался, что смерть не первая: полгода назад в лагере для беженцев также ушла из жизни Хина З. Родители покойных по понятным причинам просят не тиражировать эти истории: дети погибли, а семьям здесь жить. Не каждый выйдет с утра спокойно на работу, если в газетах написали, что его сын скончался в ожидании убежища в стране НАТО и при этом был геем. Так что называть не будем. Кстати, именно в Нидерландах гибель беженцев, которые чуть ли не годами ждут возможности подать заявления, а потом получают отказ в убежище, — это уже традиция. Почти 11 лет назад в аналогичном лагере покончил с собой другоросс Александр Долматов — не выдержал тяжести жизни и угрозы возвращения в Россию: ему отказали в убежище после изматывающего ожидания.
Но это лирика. Реальность такова: все больше россиян, уехавших из страны в последние полтора с лишним года, гибнут, становятся жертвами насилия, кончают с собой от беспомощности, живут в нищете. Примеров тьма. В Аргентине Ольга из Уфы покончила с собой, забрав на тот свет своего ребенка. В Таиланде россиянин покончил с собой у подножия храма.
Я лично почти два года каждый день встречаю поразительные рассказы об испытаниях наших новых эмигрантов: они шокированы медициной, цифровой отсталостью, коррупцией, бюрократией новых стран. Не говоря просто о шоке от соприкосновения с реальным бытом в Европе, который во всех смыслах не так радужен, как представлялось многим сытым москвичам и петербуржцам, которые раньше знали европейские страны только по комфортным путешествиям туда на выходные. Буквально сегодня еще один эмигрант, разработчик интерфейсов из России Назим Гафаров, написал: «Я стоял на майдане в Киеве, путешествовал по Ирану, попадал под обстрел в Хасавюрте, и нигде мне не было так страшно, как в центре Берлина или Парижа». А вот звезда «Ранеток» Елена Третьякова рассказывает, как ее, опять же в Аргентине, заели блохи, закусали и новорожденного сына.
А отношение местных? Мы все в больших наших городах видели множество гастарбайтеров, сталкивались с ними и отлично помним отношение свое к узбекам и таджикам. Представляете, каково москвичу теперь почувствовать на себе эти взгляды? Что должно вообще происходить в голове у человека, который в Армении или Грузии оказался в роли трудового мигранта, а то и хуже — просто нахлебника? Мы на гастарбайтеров смотрим по-разному. Обычно мы видим их за работой, и это как-то нас с ними примиряет. А теперь вообразите, что в Армении на наших людей смотрят такими же глазами, при этом для армян наши эмигранты — реальные конкуренты за редкую хорошую работу, ведь там и плохой работы мало, страна бедная.
Еще нужно делать поправку на русофобию и постоянное взывание к чувству вины. Ты гол, нищ, без перспектив и работы, ночами ревешь в подушку и каешься за то, что уехал, а днем тебя призывают каяться за все, что тысячелетняя Россия в мире делала.
Что должен человек в себе пережить, переступить, чтобы подписаться на такую жизнь?
А жизнь во Франции или Германии, в Штатах — это совсем уже не смешно. Я была эмигрантом в Великобритании. Давным-давно ездила учиться — не гастарбайтером. Но подрабатывала в ресторанах. Знала много таких же. Помню, как на нас смотрели. Вежливо, но как на прислугу. И помню тяжелейшую атмосферу, когда у тебя и всех твоих коллег по работе в ресторане есть высшее образование, у всех, кроме менеджеров, потому что они британцы и окончили аналог наших ПТУ или не окончили ничего вообще. Это, скажу вам, очень тяжело. Я работала в ресторане со спесивым администратором по имени Клэр. У нас были поляки, бразильцы, итальянцы. На мытье посуды, например, стояли математики араб и монгол. Я в итоге бросила эту подработку — не выдержала низкой культуры руководства. Мы все страдали.
И тогда еще не было в Европе русофобии и никто не заставлял каяться. Как сейчас живут люди, добровольно обрекшие себя на такую судьбу?
На нас каждый день валятся чудовищнейшие истории о неустройстве эмигрантов последних волн. Люди бедствуют, ютятся по хостелам, снимают комнаты и обучают детей дистанционно по российским программам. Я знаю примеры семей, в которых два ребенка были забраны из хорошего московского лицея, увезены сначала в Турцию, оттуда — в Армению. Там все живут в однокомнатной квартире, и мама сама обучает сыновей программе средней школы, потому что в школу не попасть, язык дети не знают и вообще боятся выходить на улицу в бедном районе Еревана. Это ведь трагедия!
Или семья известного композитора. Не буду называть фамилии, чтобы не обвинили в доносе. Есть у нас пример интересных беженцев: он композитор, она писатель, в России оба сытно жили, он был музыкальным директором театра, она писала развлекательные тексты. Вдруг с тремя детьми попросили убежища во Франции! Продали в Москве квартиру! А в России мужа номинировали на «Золотую маску». Во Франции об этом узнали, конечно, возникли к беженцам вопросы: зачем обманули, как смогли в обход настоящих беженцев получить убежище? И, главное, зачем?
Там хотя бы проедают квартиру. В основном люди уезжали без всяких денег и не рассчитывая на помощь гуманитарных фондов. Многие ехали, имея в запасе средства на пару-тройку месяцев. Они верили, что за это время «все рассосется». Как они себе представляли саморассасывание вооруженного конфликта в центре Европы, непонятно. Но представляли. И были у нас разные ЛОМы, которые добавляли внушаемым паникерам воодушевления: твердили, что России и Путину осталось две месяца. И люди бежали! Еще до всякой частичной мобилизации сотни тысяч бежали, сметая подорожавшие билеты и меняя рубли на доллары по 150 — они думали, что всего и надо, что пересидеть пару месяцев. Не учли, что лидеры мнений, которые им это обещали, уже почти 20 лет твердят, что России, российской экономике, российской власти осталось два месяца.
Вдвойне тяжело, что большинство этих людей убежали вообще, что называется, на ровном месте. Ну какие преследования грозили дизайнеру тканей? Или «архитекторке»? Я даже знаю о примере, когда по «политическим» мотивам весной-летом 2022 года убежала из России семья сотрудников «Водоканала». Тоже думали, наверное, что на два месяца.
Хуже только дела у тех, кто со всем этим набором рванул в Израиль. У меня есть знакомая семья: интеллигенты, муж — теоретик юриспруденции, занимал видное место в РСПП, развивал в России институт арбитража. Золотая голова, прекрасное образование. Жил на два города — Тюмень и Москва. В 2023 году взял троих детей, жену и уехал в Хайфу. Под самые обстрелы Хезболлы. Человек редчайшей эрудиции и огромных перспектив.
Каждая такая история — это гуманитарная трагедия. И их, уехавших, и нас — оставшихся без этих людей. Я не устаю уже почти два года повторять: в феврале 2022 года, помимо всего прочего, наша страна столкнулась даже не с трагедией, а с настоящей гуманитарной катастрофой. Которая от всех предыдущих таких катастроф, поражавших Россию в XX веке, отличается тем, что жертвами ее люди стали преимущественно из-за собственной внушаемости. Потому что если сотрудник «Водоканала» и дизайнер тканей хватают детей и селятся с ними, без денег и работы, в бедной стране, это проблема гуманитарная. А отъезд таких, как теоретик юриспруденции, уехавший в Израиль, проблема еще и историческая. Мы в исторической перспективе многое теряем. И ладно бы эта семья в Хайфе что-то приобрела, но ведь они сидят в бомбоубежище!
Зачем они уехали? Меня уже почти два года мучает это осознание совершенно бессмысленной трагедии, которая постигла наше общество. Бежали просто так: из позы, из норова, за компанию или потому что модно. Ох, если бы действительно убегали от преследования или им грозила мобилизация. Меж тем, сколько таких эмигрантов погибли, заболели, оказались в новой стране на улице и остаются там в нищете?
Катастрофа. И московский юрист в бомбоубежище Хайфы катастрофа, и композитор, рванувший беженцем с тремя детьми в Париж. А уж в бедных Аргентине, Армении, Грузии, Казахстане сколько тяжелых судеб! Бежать из России непонятно от чего и сгореть в Казахстане заживо — это ведь даже не трагедия, это настоящая наша катастрофа.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru