Стоковые изображения от Depositphotos
Геннадий Силинский работает в горноспасательной сфере уже 34 года. И ему есть с чем сравнивать. В переходе аварийно-спасательной службы в коммерческую структуру он не видит ничего плохого.
«Я начинал работать ещё при Союзе. В этой службе с 1989 года. То, о чём наши работники в последнее время на всю страну заявляют, об остановке лав, забоев. Действительно, такими полномочиями горноспасательная служба владела. У нас была профилактическая служба, и командный состав. Начиная с помощника командира взвода и выше при проведении профилактики, на шахте имели полномочия, в случае выявления нарушений техники безопасности, элементарно, при отсутствии огнетушителей или запыленности, просто останавливали горные работы, ставилась пломба. Потом шахта эти замечания устраняла, и приносили уведомления об устранении. После этого разрешали запускать работу. Поэтому, когда нас передали в частную структуру, мы вошли именно таким составом, который сейчас имеем. То есть, за 5 лет нахождения в частной структуре, в частном предприятии, мы никаких преобразований не претерпели в худшую сторону», — говорит первый заместитель генерального директора по оперативно-технической работе ТОО «РЦШ ПВАСС» Геннадий Силинский.
По словам горноспасателя, в государственных предприятиях уровень заработной платы не всегда регулируется соответствующей сеткой. В свое время начальству аварийно-спасательных служб приходилось даже идти на риск, и обходить правила, чтобы их сотрудники хоть немного больше получали заработную плату. Ведь всем известно, что у горноспасателей оплата труда всегда была невысокой.
«У нас всегда дилемма была, когда мы были в государственном предприятии, мы обходили эти моменты, чтобы наша зарплата всегда была выше, то есть руководство всегда ходило по лезвию ножа. Поэтому, когда мы говорим о том, что нужно вернуть службу опять в государственный сектор, то нам надо отчётливо понимать, какой уровень заработной платы будет у наших людей. Они же рассчитывают, что она будет выше, чем сегодня. Но если сейчас нас поставить в государственную структуру, я сомневаюсь, что руководство сможет сохранить эту зарплату. Наверное, надо сначала поменять законодательство», — отметил Геннадий Силинский.
Полномочия, про которые говорит Геннадий Силинский, в скандальном видео в социальных сетях просили вернуть горноспасатели. Раньше, по словам сотрудников аварийно-спасательных служб к ним прислушивались. И таким образом они могли предотвращать трагедии на шахтах. А сейчас их слова носят лишь рекомендательный характер.
«Если мы хотим вернуть полномочия, о которых наши люди говорят, то мы должны понимать, что не спасатели будут останавливать работу шахт. Потому что для этого надо обладать соответствующими компетенциями. Это должны делать инженеры, которые здесь есть, это командный состав и выше. Это должна быть управленческая служба, где работают люди с горным образованием, чтобы они несли ответственность», — говорит Геннадий Силинский.
В любом случае, даже если такие полномочия, как остановка работ шахт из-за каких либо неисправностей, появится, то это будет в руках уполномоченных органов. Основная же задача аварийно-спасательных служб заключается в спасении горняков.
«По договору с «АрселорМиттал Темиртау» на нашу компанию, в том числе возлагались и возлагаются определённые профилактические функции. В чём заключается профилактика? Во-первых, в том, что мы согласуем план ликвидации аварии. Это план действий, в случае возникновения какой-либо внештатной ситуации, в случае взрыва, выезжает столько-то отделений и спускается под землю. А вторая, основная часть нашей профилактической функции заключается в отборе проб. Мы измеряем не только наличие газов, но также наличие пыли. Отделения должны спускаться для того, чтобы ознакомиться с объектом. Потому что в случае, если авария возникнет, наши ребята передвигаются практически в полной темноте. Потому что, как правило, в этот момент шахта обесточена, либо находится в условиях сильной задымлённости, как было на шахте Казахстанская. Поэтому работники должны быть знакомы с объектом. Они спускаются, осматривают, если видят какие-то замечания, они могут их отметить. Но по нашему договору это является только рекомендациями для улучшения ситуации», — говорит генеральный директор РЦШ ПВАСС Диас Магзумов.
Как правило, горноспасателей во время таких проверок сопровождают сотрудники шахты. Это представители департамента промышленной безопасности и департамента по ТБ, то есть люди, которые непосредственно знают технологические процессы. Поэтому, при аварии в первую очередь ответственность возлагается на самого владельца опасного производственного объекта. Также согласно закону и правилам, наблюдать за тем, соблюдаются ли на производстве все правила безопасности, должен уполномоченный орган. И третьими в этом звене являются горноспасатели.
«Наши ребята подключаются, когда происходит какая-то внештатная ситуация, когда автоматические системы предупреждения не справились с аварией, и произошло действительно ЧП, только тогда мы приходим и спасаем. А когда предприятие функционирует в штатном режиме, наше вмешательство нулевое. Мы не делаем абсолютно ничего. Единственное, в чём заключается смысл аварийно-спасательной службы это согласование плана ликвидации аварии. Там будут описаны все теоретические возможные инциденты на объекте и как мы планируем действовать в этом случае. Аварийно-спасательная служба — только для экстренных ситуаций, нельзя на нее возлагать функции по контролю или по профилактике», — добавил Диас Магзум.
Еще одной из основных проблем аварийно-спасательных служб было названо переоснащение. Остро стоит вопрос по приобретению новой техники. Из-за инфляции и проведения мобилизационных мероприятий на территории РФ очень сильно подорожал спецтранспорт. Например, если в 2019 году служба покупала один пожарный автомобиль за 43 миллиона тенге, то сейчас эта техника стоит 127 миллионов тенге.
Поэтому еще одним плюсом перехода в частные руки Геннадий Силинский отметил то, что у службы появилась возможность переоснастить оборудование. По его словам, их благополучие напрямую зависит от объёмов договоров с недропользователями.
После трагедии на шахте Абайская в 2008 году компания «АрселорМиттал Темиртау» для аварийно-спасательной службы в течение трех лет на 750 миллионов тенге приобрел оборудование. Благодаря этому шахте удалось полностью поменять автомобильный транспорт, кислородно-дыхательную аппаратуру, лабораторию, хроматограф, средства связи, поменять гидравлику, приобрести газоанализаторы.
Кто-то скажет, что все это должно приобретаться за счет выигранных тендеров и заключенных договоров об оказании услуг. Но тут проявляются старые и знакомые правила участия в конкурсах. Как известно, чтобы обойти конкурентов, многие услугодатели идут на понижение цены. Это, в свою очередь, влияет на многие факторы. Ведь в Казахстане в горно-спасательной сфере работают почти 70 предприятий. В Карагандинской области – 8. Конкуренция не маленькая. Поэтому во время конкурса госзакупок возникают определенные проблемы.
«Одной из основных проблем развития аварийно-спасательных служб в целом является недобросовестная конкуренция. Когда объявляется конкурс на обслуживание таких крупных объектов, всегда находятся такие компании, которые выходят и дают демпинговые предложения, не обладая ни материальной базой, ни трудовыми ресурсами. Это основное препятствие для развития аварийно-спасательных служб. В результате демпинга службы постоянно получают недофинансирование даже от той суммы, которую заказчик изначально выделяет на обеспечение аварийно-спасательных работ. Разумеется, некоторые заказчики, которые достаточно серьёзно относятся к своей безопасности, составляют техническую спецификацию таким образом, чтобы уже в период проведения тендера проверить имеется ли у поставщика материально-техническая база, здания, техника, люди. В таком случае снижение цены, как правило, не происходит. Тогда мы можем получить всё, что заказчик готов дать, и это позволяет обеспечить определенный уровень заработной платы для спасателей», — считает Диас Магзумов.
Помимо этого еще одной большой головной болью в сфере аварийно-спасательных служб является дефицит кадров. Как отмечает руководство РЦШ ПВАСС, за последние пару лет отток кадров в соседние страны увеличился в разы.
«Только с 2022 года практически ежемесячно по несколько десятков спасателей уезжают в Россию. Там им предлагают более привлекательные условия. Заработная плата в целом от 100 или 200 тысяч рублей в зависимости от квалификации, более ранний выход на пенсию. Разумеется, наши специалисты, видя такие условия, особенно инженерный состав, уезжают на ПМЖ в соседние страны. Для нас это ощутимая потеря дорогих и ценных кадров. Мы работаем по направлению НГПС мы работаем с Кокшетауским вузом по предоставлению пожарных и горноспасателей. В частности, здесь в Караганде мы активно сотрудничаем с местным горным институтом. Однако проблема в том, что оттуда приходят молодые кадры, которым требуются набраться опыта, а уходят же люди с десятилетним опытом. Разумеется, молодые кадры не могут заменить тех, кто уходят и соответственно в какой-то момент возможен спад в квалификации», — говорит Диас Магзумов.
Кстати, о заработной плате сотрудников аварийно-спасательных служб. По словам Диаса Магзумова, у карагандинских горноспасателей средняя заработная плата за 9 месяцев текущего года составила 353 650 тенге.
«Вопрос заработной платы в целом сам по себе не поднимался, в первую очередь поднимался вопрос о льготах, которые спасатели хотели бы получить. Дело в том, что исходя из беседы, которые мы проводили с работниками, их встревожила тенденция гибели шахтеров на рабочих местах, и они видят, какую поддержку шахтерам оказывает сейчас как наше государство, так и работодатель. Это, в частности, из того, что было озвучено в СМИ, единовременная выплата десятилетней заработной платы, пожизненное денежное довольствие для супруги и до совершеннолетия для всех детей. И разумеется, они подняли вопрос: так как мы работаем в столь экстремальных условиях, мы тоже хотим иметь такие гарантии, если с нами, что-то случится, чтобы наши семьи не остались без средств. Мы являемся коммерческой организацией, и никаких подобных гарантий наш бюджет предоставить не может. Спасатели питают иллюзию, что после перехода в состав государства эта ситуация изменится. Стоит понимать, что только такие крупные корпорации, которые осуществляет добычу полезных ископаемых, могут иметь достаточные финансовые средства», — говорит Диас Магзум.
Тем не менее каждый спасатель в аварийно-спасательной службе застрахован. И по закону при несчастных случаях им и их семьям предусмотрены определенные гарантированные выплаты.
«Мы осуществляем обязательное страхование. Все наши спасатели застрахованы согласно закону о гражданской правовой ответственности. В обязательный гарантийный пакет входит: единовременная выплата трёхлетней заработной платы, а также выплата, в зависимости от количества иждивенцев не достигших 18 лет. Это в летальном случае. Если же человек получает степень инвалидности, или процент потери трудоспособности, то в зависимости от того, как врачебная комиссия постановит, какой процент присвоит, он будет получать в течение определённого периода оплату», — говорит гендиректор РЦШ ПВАСС.
Риск в работе горноспасателей есть. И он не маленький. Возможно не такой высокий, как у шахтеров, но и аварийные службы тоже теряли своих людей на шахтах. В 1994 году 16 марта погибли 11 сотрудников аварийно-спасательной службы во время ликвидации аварии на шахте Актасская.
«Мы изолировали пожарный участок, лаву добычного участка. Соответственно, применяли генераторы инертного газ, произошла разгерметизация трубопровода, по которому за перемычку от газогенератора подавалась парогазовая смесь. Произошло разрушение этого трубопровода, и парогазовая смесь полетела по уклону вверх, где находились наши сотрудники. От термических ожогов, высокой температуры, тепловых ударов в основном люди погибли. Тогда погибли 11 наших ребят. Это была самая последняя трагедия. Вообще мы потеряли 52 наших сотрудника за всё время истории горноспасательной службы Карагандинского угольного бассейна», — вспоминает Геннадий Силинский.
1 ноября аврийно-спасательная служба Караганды отпраздновала 91-летие со дня образования. Эта служба появилась в шахтерской столице в 1932 году. С тех пор тысячи спасателей прошли в ней свой трудовой путь. Некоторые из них проработали десятки лет, а некоторые всего пару месяцев. Геннадий Юрьевич объясняет это тем, что у каждого спасателя наступает свой морально-психологический предел.
«Кто-то отрабатывает 20 лет и уходит, кто-то уходит уже через 2 месяца. Потому что у каждого человека есть свой морально-психологический предел работы. Самые сложные аварии – это взрыв метана, газо-воздушной смеси. Если он ещё осложняется пожаром, то это сложнее вдвойне. Наибольшее морально-психологическое потрясение спасатель получает именно на такой аварии. Но в таких ситуациях все наши ребята проявляют мужество. И как я говорю, «Мужество не в том, что ты не боишься, мужество в том, что тебе страшно, но ты переборол этот страх и движешься вперед выполнять свою работу». После такой аварии, которая произошла на шахте Костенко, естественно, что спасатели получили максимальный морально-психологический стресс. Хотя с технической стороны если сравнить с недавно произошедшей аварией на шахте Казахстанская, то в плане ликвидации, шахта Казахстанская была в разы сложнее», — говорит Геннадий Силинский.
По сообщению сайта EKaraganda.kz