Стоковые изображения от Depositphotos
Фото: Валерия Змейкова
О предлагаемых налоговых изменениях, их влиянии на социально-экономическую ситуацию и инвестиционный климат корреспондент центра деловой информации Kapital.kz побеседовал с управляющии партнером консалтинговой компании Angels Niko Advisory Верой Капациной.
— Вице-министр национальной экономики Азамат Амрин сообщил о возможном повышении ставки НДС до 16%. По его словам, это необходимо, во-первых, для повышения доходной части бюджета. Во-вторых, как он объяснил, — для защиты от вытеснения российскими товарами казахстанских. Как вы прокомментируете его заявление?
— Единственная причина, почему в Казахстане планируют повысить НДС – намерение расширить налогооблагаемую базу для пополнения бюджета. Рассматривать повышение данного вида налога в качестве меры по защите казахстанских товаров от вытеснения российскими, на мой взгляд, не стоит. Да, российские компании, отправляя товар в РК, пользуются нулевой экспортной ставкой. В свою очередь компания-импортер, которая на нашей территории работает, завозит этот товар и платит налог на добавленную стоимость на импорт в размере 12%. То есть оснований говорить, что российский товар вытесняет казахстанский по причине того, что у него есть преимущества по ставке НДС – неправильно.
В странах ЕАЭС налогом на добавленную стоимость облагается импорт, он уплачивается по местной ставке. То есть российский поставщик экспортирует по «нулевой» ставке НДС продукцию, а казахстанская компания, которая ее приобретает, обязана уплатить НДС на импорт в размере 12%. Казахстанская компания-импортер уплатила, например, за колбасу и разместила ее на прилавке. Также она приобрела казахстанскую колбасу и уплатила НДС внутренний, то есть как таковой разницы нет. Если бы российские товары ввозились и сбывались на нашей территории без уплаты НДС на импорт, тогда бы они были бы дешевле по причине НДС, но по ним сегодня уплачивается НДС на импорт. И при завозе из Беларуси, Кыргызстана уплачивается такой же НДС на импорт. Казахстанский товар находится в аналогичной ситуации в этих странах.
— Если же говорить об увеличении доходной части бюджета за счет повышения ставки НДС, насколько это будет эффективно?
— Проведем две параллели: ситуации с низким НДС и высоким. Во-первых, низкая ставка по НДС способствует росту товарооборота. Во-вторых, сдерживает инфляцию. В-третьих, стимулирует развитие определенных отраслей экономики. Как бы это банально ни звучало, но при низком налоге на добавленную стоимость у предпринимателя больше желания в определенной сфере работать.
Высокий НДС подразумевает то, что на каждом этапе движения товара добавляется его стоимость. Если у нас введут ставку в размере 16-20%, то практически на пятую часть товаров могут увеличиться цены. Казахстан же нельзя отнести к странам, которые все производят. У нас большую долю в товарообороте занимает импорт. Мы многое импортируем, мало что делаем сами – покупаем и перепродаем. При этом на каждом этапе перепродажи накручивается процент НДС. Если ставка будет увеличена с 12% до 16%, то мы получим мощный толчок для инфляционных процессов. Если в Казахстане было бы много своего и сразу готового товара, было бы меньше перепродажников, в таком случае негативного эффекта было бы меньше.
Стимула у людей заниматься каким-то бизнесом станет меньше. При приемлемом НДС предпринимателю не будет проблемой его уплачивать, не тяжело будет «отдавать» в бюджет. НДС — косвенный налог, то есть в бюджет идет разница между входящим и исходящим НДС. В то же время это сложный налог. При его расчете нельзя так просто базу умножить на 12 и заплатить в бюджет. А когда ставка большая, я как предприниматель десять раз подумаю, начинать ли каким-то бизнесом заниматься. Будет понимание, что в определенный момент времени, когда подойдет срок уплаты, я должна буду заплатить достаточно внушительную сумму.
На мой взгляд, цель единственная — повышение поступлений в бюджет. Негативный эффект на экономику, несомненно, будет. Я думаю, люди, которые принимают такое решение, это тоже понимают, но делают это сознательно.
— Также в МНЭ рассматривают введение дифференциации порядка налогообложения по КПН. В частности, внедрение системы, при которой ставки будут зависеть от рентабельности отрасли. Как вы оцениваете данную инициативу?
— Очень много вопросов к Миннацэкономики по части налоговой политики, долгосрочной стратегии. Каждые 8-10 лет в Казахстане принимается новый Налоговый кодекс, но концептуально проблемные вещи не решаются, просто переписываются старые нормы, местами главы меняются.
Если вернуться к вашему вопросу касательно дифференциации КПН, на мой взгляд, можно рассмотреть вариант применения разных ставок для разных индустрий – для высокорентабельных отраслей более высокие ставки, для менее рентабельных – ставки пониже. Но для этого необходим анализ, нужно понимать, если установить высокую ставку по КПН, то можно поставить в сложное положение компании. С другой стороны, у компаний, которые работают с меньшей маржинальностью, конечно, налоговое бремя облегчится. Идея имеет право на существование, но для этого нужно провести хороший анализ, оценить эффект. Большая рентабельность не всегда означает, что компания плохая. Например, есть такой вид деятельности, как консалтинг. У высококлассного адвоката большая рентабельность — в районе 300-400%, но он костьми ляжет, защищая клиента в суде. К 40-50 годам, условно, у него появятся проблемы со здоровьем из-за того, что он много работает. Я очень примитивно говорю, чтобы было понимание цены его отдачи. Есть высокомаржинальные сегменты, в которых необходим очень высокий профессионализм, а он требует и соответствующей оплаты, дохода. И если этот адвокат увидит, что для него КПН составляет 50%, есть вероятность, что он скажет: «Судитесь сами. Не хочу я своей печенью жертвовать, чтобы платить половину своих доходов в бюджет. Я не буду этим заниматься».
Высокотехнологичные, высокорентабельные отрасли требуют чаще всего очень больших усилий. Специалисты, которые работают в этих сферах, ожидают достойный доход. Повышение КПН снизит его. Здесь встанет вопрос – кто останется в этой отрасли. Конечно, существуют и другие высокорентабельные сферы деятельности. Например, к ним можно отнести перепродажи. Больших усилий и вложений ресурсов там не нужно. В этом случае, я думаю, стоит рассмотреть возможность дифференциации ставок КПН.
— В Казахстане бизнес не хочет укрупняться, предпочитает дробиться. В этом смысле дифференциация ставки КПН не усугубит ситуацию?
— Когда растет любой бизнес, он ожидает определенных доходов, достижений. Но у нас в стране для крупного бизнеса существует ряд более жестких норм. И, наверное, это правильно, потому что крупные компании — это большие налоговые поступления в бюджет. К нему более пристальное внимание. По этой простой причине многие налогоплательщики не хотят быть крупными, они всячески стараются остаться в градации, в сегменте среднего бизнеса. Если будет внедрена дифференциация ставок, конечно же, многие также будут искать возможности пользоваться более низкими ставками.
В целом, на мой взгляд, и жизнь подтверждает, что это правильная позиция — чем проще, тем лучше. Когда просто, тогда нет желания что-то придумывать, дробить. Когда же будет дифференциация по ставкам КПН, конечно, будет желание залезть в сегменты с низкой ставкой корпоративного подоходного налога. К примеру, налогоплательщик может заявить на бумаге, что у него все доходы только от производства велосипедов генерируются. То есть определенный предприниматель в виде экономической деятельности может прописать «производство велосипедов» для уплаты низкой ставки. Но это будет только на бумаге. Сегментация по КПН, мне кажется, будет усиливать желание дробить бизнес.
— А размер действующей ставки КПН, как вы считаете, нужно менять?
— Действующий размер ставки КПН, я считаю, вполне адекватным. 20% — это нормальный баланс между желанием бюджета и возможностью бизнеса.
— Не первый год в Казахстане обсуждается возможность введения прогрессивной шкалы налогообложения по ИПН, при которой для состоятельных казахстанцев подоходный налог будет выше. На сегодня в МНЭ рассматривают этот вопрос. На ваш взгляд, будет ли она работать?
— У меня однозначная позиция — прогрессивная шкала налогообложения не несет социальной справедливости, о которой заявляют ее инициаторы. Давайте разберем условную ситуацию. Один человек получает высокую белую зарплату, имеет два высших образования, докторантуру, несколько иностранных языков, знает, как заработать. Государство облагает его подоходным налогом по прогрессивной шкале в размере 40% ИПН. Другой гражданин, который не вкладывал ресурсы в свое развитие, образование, и сейчас не прилагает особых усилий, чтобы увеличить свой доход, при зарплате 60 тыс. тенге отдает в бюджет меньше. О какой социальной справедливости может идти речь?
Прогрессивная шкала налогообложения — это палка о двух концах. Людей с низкими доходами, конечно, нужно поддерживать, на мой взгляд. Но эта поддержка должна обеспечиваться не за счет тех, кто стремился повысить свой уровень достатка, а за счет социального пакета, который государство обязано предоставить малоимущим слоям населения. Миннацэкономики должно в данном случае апеллировать не ставкой ИПН, а доступной медициной, образованием, компенсацией коммунальных платежей и так далее. У нас есть социальные программы. То есть социальной справедливости нужно добиваться не с помощью ставок ИПН, а с помощью социального обеспечения.
— Если введут прогрессивную шкалу, то насколько существенно может увеличиться доходная часть бюджета?
— Цифры я вам сейчас не смогу назвать. Поступления в бюджет, конечно, будут выше. У нас подоходные налоги достаточно высокие. Мы их называем «налогами заработных плат» — работодатель удерживает ИПН, «пенсионку», делает взносы в ОСМС, социальный налог перечисляет. Плюс ко всему в Казахстане появятся обязательные пенсионные взносы работодателя в размере 5%. В итоге больше 40% сборов будет удерживаться с доходов по заработной плате. Если к этому добавится прогрессивная шкала по ИПН, когда ставка будет выше, чем она сейчас, то в бюджете, конечно, будет больше поступлений. Эта нагрузка ляжет на работодателя, потому что в большинстве случаев у него договоренности с работником на нетто-суммы — выплаты на руки после всех вычетов. Если суммировать с повышенным НДС, то, конечно, очень серьезная нагрузка будет на бизнес и на население.
— У нас собираются повысить НДС, отменить ЕСП, ввести прогрессивную шкалу. Как это отразится на теневой экономике? Есть риски, что она начнет расти?
— Очевидно, что бизнес будет стараться работать в тени. Повышение НДС, дифференциация ИПН, КПН, отмена ЕСП приведут к резкому увеличению налоговой нагрузки на бизнес, на физлиц. Многие будут задумываться, как бы уйти в серую зону, но сделать это будет сложно, потому что у нас сейчас все достаточно прозрачно. У нас практически нет кеша, мы все проводим по официальной зарплате, многие работают «вбелую». Какое решение будет у бизнеса? Либо он будет закрываться, либо переедет в другую страну, где будет действовать приемлемый налоговый режим. Кто сможет уехать, тот уедет.
НДС – это нагрузка на конечного потребителя. Это когда в магазине минимум на 4% все становится дороже, потому что есть перепродажи. Еще с зарплаты удержания в ОСМС, в ГФСС, в ЕНПФ. Я понимаю, что «пенсионка» не налог, но эти взносы можно вернуть только через много лет, и то не факт, поэтому ее мы рассматриваем как налоговое бремя. Еще плюс к этому прогрессивная шкала по ИПН. У людей потребительская корзина уменьшится, так как из-за высокого НДС цены станут еще выше. Также доходы станут меньше, на которые можно будет по этим ценам что-то купить.
— Президент Касым-Жомарт Токаев в своем послании дал поручение в два раза увеличить охват розничным налогом. По вашему мнению, какие виды деятельности нужно включить в перечень данного СНР?
— Это хороший специальный налоговый режим, действующая структура. У него порог достаточный — 4,5 млн долларов. Сейчас гостиничный, ресторанный бизнес, доставка, организация питания могут пользоваться розничным налогом. Было бы правильно, если бы охват был как можно шире. В таком случае многие из тени выйдут. А дифференцированные ставки только усложняют все. Я помню время, когда у нас ИПН считался по прогрессивной шкале. Нужно вспомнить, какие поступления в бюджет были тогда… У бухгалтеров висели таблички, это было жутко неудобно. Когда же ввели flat rate (единую ставку), все вздохнули. Я считаю, что чем проще, тем лучше. Розничный налог — это прозрачный, простой налог. Он позволит повысить собираемость. Дайте порог 5-6 млн долларов в год, дайте ставку не больше 4%. Все – вам люди сами эти деньги принесут.
— Высшая аудиторская палата часто поднимает вопрос того, что в Казахстане слишком щедрые налоговые льготы. Глава государства дал поручение по их сокращению. Какие из них можно упразднить?
— Наш Налоговый кодекс часто переписывается. В последний раз, когда в него вносились корректировки, все какие можно было льготы убрали. Я бы не сказала, что у нас так много льгот. Что у нас сейчас осталось – СЭЗы, инвестконтракты.
— Как вы оцениваете действующий налоговый климат. Что бы вы поменяли в налоговом законодательстве, в фискальной политике?
— Налоговая политика в стране должна прежде всего быть понятной, прозрачной и адекватной. У нас сейчас в Налоговом кодексе есть масса пунктов, положений, которыми налоговый орган спекулирует. Один из этих проблемных вопросов состоит в том, что налоговые органы все платежи признают как royalty. Соответственно, требуют налоги. У нас есть проблемы и с применением конвенций. Налоговые органы не дают их в полной мере применять, заставляют платить налоги. Также у нас есть статья, согласно которой нельзя относить на вычеты расходы по связанным сторонам. И таких вещей наберется хороший перечень. Это те пункты, с которыми налоговый орган приходит к любому налогоплательщику и имеет возможность взять с него налог, штраф, пеню, а если компания крупная, сумма большая, то речь может идти об уголовной ответственности. В первую очередь нужно решать эти моменты.
Чтобы оптимизировать налоговую нагрузку и при этом бюджет не пострадал, надо сделать открытыми правила игры. Если государство хочет сказать, что у нас все royalty, пусть скажет, что все облагается royalty. Аналогично с конвенциями, пусть скажут, что по фискальным мотивам они денонсируются. Эти точки внутри нашего налогового законодательства нужно объяснить налогоплательщикам.
Как оптимизировать налоговую нагрузку? Нужно оставить в покое малые и микробизнесы. К ним не надо лезть, они сами все делают. Они сами зарабатывают, сами кормят семьи, не ходят за пособием по безработице, не лезут на баррикады, сидят и работают.
Последнее — должны быть единые невысокие ставки налогов. Чем меньше налог, тем больше поступлений в бюджет. Если же задерут КПН и ИПН прогрессивной шкалой, НДС поднимут, поступлений в бюджет не станет больше. Люди будут искать варианты укрытия от налогов.
Достаток населения опустится еще ниже. Такая жесткая фискальная политика будет иметь негативные экономические последствия, социальные.
— В правительстве часто любят ссылаться на то, что НДС по сравнению с зарубежными странами в Казахстане низкий...
— Почему же они доходы людей в западных странах с доходами нашего населения не сравнивают? В Германии, например, люди на пособие по безработице могут жить в большой квартире с тремя детьми, хорошо питаться, одеваться, даже могут позволить себе отдых в какой-нибудь стране. Если в Казахстане будет аналогичная социальная политика, тогда можно сравнивать и поднимать вопрос низкого НДС.
Изменения в Налоговый кодекс начнут действовать с 2025 года, заявил он
Доходы государственного бюджета выросли лишь на 2,5% за год
В Минфине отчитались о доходах и расходах бюджета
AERC: Дефицит бюджета в 2023 году может достигнуть 4,3 трлн тенге
Подпишитесь на недельный обзор главных казахстанских и мировых событий
По сообщению сайта kapital.kz