Стоковые изображения от Depositphotos
Казахстанский супертяж-нокаутер Руслан Мырсатаев в интервью Zakon.kz рассказал о жизни вне бокса, «украденных» дочках и нокауте над победителем Майка Тайсона, передает Sports.kz.
— Кем вы работаете сейчас?
— Четвертый год я не выхожу в ринг, хотя мечтаю продолжить карьеру. Мне хочется вернуться, проводить бои, но все упирается в финансы. Сейчас подрабатываю тренером: у меня нет групп, но есть бизнесмены, с которыми работаю. Кто-то хочет сбросить вес, кто-то поставить удар.
— На жизнь хватает??
— На еду и коммуналку да. Дочкам деньги раньше мог отправить. 100-200 долларов выслать. Для страны, где они живут сейчас, это хорошая сумма.
— По боксу скучаете?
— Я мечтал выйти на большой уровень: мне предлагали много раз бои. Но, к сожалению, все делалось так: приглашают подраться за неделю-две до поединка. И это с серьезным соперником! Так нельзя. Сейчас к тому же не те времена, что раньше. Это в прежние годы я ходил спарринговаться, помогал готовиться к боям. Также помогали и мне. Но теперь нельзя позвонить и попросить «помоги». Тебе скажут: «Заплати!» и это правильно: я же человека бить буду. Почему он не должен получить за это деньги?
— Своей карьерой в боксе остались довольны?
— Я не был выдающимся боксером. Хорошим — возможно. Есть много сожалений: что не стал призером чемпионата мира в 2005-м, когда меня просто ограбили, что не воспользовался уникальным шансом в 2008-м, когда боксировал за выход в полуфинал Олимпиады.
— Вы выигрываете дебютный поединок на Олимпиаде за 49 секунд и выходите в четвертьфинале против хозяина ринга — китайца Жилея Жанга.
— Ох, прошло столько лет и можно уже сказать многое. Но я тот бой проиграл — сомнений в этом нет. В чем причина? Я перетренировался, «сгорел». После первого поединка я прям зарядился, в глазах у меня уже была медаль. Китаец Жанг был непростой соперник: он в этом году чемпионом мира в профи стал, так что боец это хороший. Тогда мне было 22, я никого не слушал, и вот результат — не справился. Через несколько лет я выиграл у Жанга. Как сказали мне тренеры: «Взял реванш за Пекин».
— В те годы судьи оценивали бои, нажимая на кнопку в случае удачного попадания одного из бойцов. Как вам такая система оценки бокса?
— Как хорошо, что от системы кнопочного бокса отказались. Человек мог за раунд натыкать ударов и потом избегать сражения, но выиграть по очкам. Сейчас, конечно, «бегуны» тоже есть, но это здорово, что судьи оценивают какой ты урон наносишь сопернику, а не жмут на кнопки. Бокс — это гладиаторские бои. Здесь надо не на тычки смотреть, а на то, как нормально бьют.
— После той Олимпиады дела в сборной у вас не заладились. В чем была причина? В том, что тогда появился в команде первый номер Иван Дычко?
— Не в нем дело. Иван — классный боксер. Но меня тогда просто... не стали брать в сборную. Какую-то справку придумали, что у меня со здоровьем проблемы. Мой тренер Карим Махмудов поехал со мной в Ташкент. Я прошел серьезное обследование, никаких проблем не выявили. Врач, которая меня осмотрела, сказала, что та бумага из Казахстана — филькина грамота. И спросила: «У тебя, видимо, дяди и тети важных нет?»
— Что вы сделали дальше?
— Дрался в России, Узбекистане. Два раза выиграл турнир Джексона в Ташкенте. А дома мне выходить на ринг не давали.
— Как вы думаете, кто вам дорогу в сборную перекрыл?
— Не могу сказать. Но точно не Мырзагали Айтжанов: он в сборную меня и вернул. Проходил турнир в Шымкенте, на который меня вдруг взяли и допустили. Я побил нашего боксера в полуфинале, а в решающем бою против меня вышел хороший парень из Узбекистана, чемпион Азии по молодежи. Честно говоря, сомневался сильно перед поединком: он мощно бьет ведь. В итоге я его нокаутировал в первом раунде. После этого Айтжанов сказал: «Приезжай на сборы». После этого на Кубке мира выступал, побил первого номера сборной России...
— Свои бои с Дычко помните?
— Один особенно, когда он победил 6:4. Ваня бил с дистанции и уходил, я подходил к нему, и когда начинал работать, он вязал меня. Был момент, что я его толкнул, он подыграл и упал. С меня сняли два очка и он победил. Это нормально: хитрость в бою. Дычко — красавец: реализует свои преимущества. А еще он боксер, воин. Никогда не бился подло.
— Вы несколько лет выступали за «Астану Арланс» в проекте Всемирной серии бокса.
— Да. И это было прекрасное время. Бой 5 раундов, без шлемов: я понял, что это мой бокс.
— Экс-директор клуба Болат Манкенов рассказывал мне, что сильно переживал за вас в победный для команды год в WSB. Почему?
— Потому что по ходу сезона я несколько раз выходил на ринг при счете 2:2 и от моего исхода решалось: победит команда или проиграет. Он считал, что по мне это ударит психологически. Это и вправду сильно бьет. Но выходить на финал с «Украинскими атаманами» в Астане при счете 4:5 было еще сложнее. Полная арена, угроза проигрыша, хороший соперник...После того боя украинцы говорили, что меня судьи «вытащили». Я же считаю, что победил. Боец, который хочет выиграть, никогда не убегает, а идет вперед. Из нас двоих вперед шел я.
— Вы в свое время прошли тренировки у наставника Жирова Александра Апачинского. Какими они были?
— Это очень жесткий тренер. Мне кажется, он видел в каждом боксере второго Жирова, но далеко не все способны выдержать такие нагрузки. Он как-то нас всех в зале закрыл, плотно закупорил двери, окна — и это летом, и мы два часа работали в парах. В обморок никто не падал, но недовольных было много. А еще он видел, где надо кого-то подначить, подшутить.
— Вы на него обижались?
— Да. С годами понял, что он так говорил, чтобы меня поддеть, завести, заставить тренироваться лучше. Но я однажды сорвался и нагрубил ему. Извиниться удалось гораздо позже, когда он лежал в алматинской клинике, пытаясь победить рак. Он когда меня увидел, был очень удивлен. Тогда мы проговорили долго. Я был поражен, что он смотрит мои бои и его словами: «Руслан, ты изменился. У тебя настоящий бокс». Я понимаю, что в свое время у нас были недопонимания. Но став старше, я пришел к мнению: Александр Иванович абсолютно правильно воспринимал бокс как спорт воинов. Жаль, что свой самый главный бой в жизни у болезни он не смог выиграть...
— На профессиональном ринге вы провели девять боев. Засчитали семь.
— Да. Спасибо большое моему другу Канату Исламу, который через своего спонсора находил деньги и на меня. Он убеждал, договаривался. Благодаря ему я занимался любимым делом и зарабатывал какие-то деньги.
— Выступая в профи с критикой сталкивались?
— Видел комментарии, где меня ругали за качество оппозиции. Ребята, это профессиональный бокс: кого со мной на ринг вывели, с тем я и дрался!
— Вы в свое время нокаутировали победителя Майка Тайсона Дэнни Уильямса.
— Скажу честно: он был уже старый, а я моложе и физически крепче. Он фактически ездил и торговал именем, зарабатывая на боях. Да, я тогда победил, но по-мужски признаю: если взять его на пике и меня, я бы не выстоял против него. Он в ходе поединка один раз мне в живот попал, меня аж отбросило.
— Свою боксерскую карьеру вы начали в Кыргызстане. Почему решили выступать за Казахстан?
— Казахстан моя историческая родина. К тому же я в тот момент был лидером в Кыргызстане, но понимал: мне надо расти как боксеру. А делать это лучше там, где есть конкуренция. Плюс была обида на то, что меня фактически бросили на чемпионате мира. Представляете, я в 2005-м провожу первый бой, побеждаю, а мне говорят: извини, думали, что ты проиграешь и купили билеты на обратную дорогу и отменили гостиницу. Мой тренер тогда каким-то образом нашел деньги. Я сам тренировался, проводил бои. Дошел до четвертьфинала и считаю, что там меня ограбили. После этого приехал в Казахстан, пробиваться в сборную. Жил в общежитии, но не жаловался и работал. Может, больших высот и не добился, но все, что заработал — это мой труд.
— В прошлом году вы опубликовали видеообращение, в котором рассказали, что ваша бывшая супруга вывезла двух ваших дочерей в Сирию. Что произошло?
— Это очень тяжелая для меня история. Незадолго до этого меня сбила машина. Летел я семь метров и за этот миг подумал: «Что же происходит с дочками?» Вскоре пришел в себя и позвонила мама: говорит, что давно внучки не выходят на связь, уехали к кому-то на свадьбу и пропали. Дело в том, что после развода жена с дочерьми уехала в Кыргызстан — она оттуда родом — жила с моей мамой. Я собирался детям сделать наши, казахстанские паспорта — так было бы их сложнее куда-то вывезти, но не успел. Где и как моя супруга могла проникнуться этой идеологией, я не знаю: ничего не предвещало, когда мы были вместе. Но прошло уже восемь лет и дочки все еще там. Старшей уже 17...
— Вы с ними общаетесь?
— Общался. У них в их регионе жесткое положение. Там все другое. У мужчины один путь — война. У девочек обучение исключительно религиозное. Но, может быть, в других районах все иначе.
— Что изменилось после вашего видеообращения?
— Стало хуже. Дочки сказали, что я создал им проблему. В Казахстане мне пытались помочь их вернуть, но они гражданки другого государства и это все усложняет.
— Вам 38 лет. Вы правда собираетесь вернуться в бокс?
— Очень хочу это сделать. Многие казахстанские молодые боксеры бросали мне вызовы. Я готов с ними драться хоть на голых кулаках. Но дайте сначала восстановиться и потом потренироваться. Если почувствую, что есть здоровье, силы, я вернусь. Да, у меня были поражения, были победы. Но это все мое, мой путь. И, надеюсь, что он еще не окончен.
«Для меня эти две страны нераздельны». Именитый боксер решил выступать за Казахстан и Россию
По сообщению сайта Sports.kz