Стоковые изображения от Depositphotos
режиссер, публицист
А смешная картинка у Меринова, ну как обычно. Он вообще умеет про пьянство.
Картинка про новогодние праздники. Черти и те не выдерживают.
Со скрипом открывается дверь. Из нее на груде пустых бутылок выезжает из какого-то чулана дядя. Зеленые черти с криками: «Будни, будни давай!» – бегут в ужасе от празднующего. Аж чертей воротит.
В новогодний отдых очень устаешь. В новогодний отдых очень измучиваешься, опустошаешься. А после праздников войти в колею – вообще цирковое акробатическое искусство. Почему так.
Отравление. Сбой сна. Питания. Нарушение режима биологических часов. А наши биологические часы очень не любят, когда ими командуют. Алкоголь. С алкоголем все понятно. Жирное, копченое, соленое – большими дозами… А даже только белки в больших количествах вызывают азотистое отравление.
Теперь надо заново проходить адаптацию – естественно, это стресс, плохое настроение, низкая концентрация внимания. Бла-бла.
Все понятно. Все скучно. Ничего не объясняет.
Дело не в том, что перепили. Может, наоборот …хорошо.
Как дети, ждали-ждали этого НГ… И вот…
И вот оно, первое утро первого дня совершенно нового, как будто чужого, года. Я едва ворочаю языком, сама мысль о том, что сейчас мне придется натягивать колготки и завязывать шнурки на ботинках, причиняет физическую боль. В общем-то, можно сказать, что я люблю похмелье: это все-таки занятие, и нельзя сказать, что бессмысленное, ты борешься со своим организмом, с каждой своей клеточкой. Тяжело похмельный человек – как гений или как беременная – сосредоточен на себе. Он заново рождается в этот мир, только «новорожденный» недоверчив и скептичен. Две злые птицы разом снимаются с места – и я все силы я трачу на то, чтобы поднять на них глаза и безвольно смотреть, как они движутся прямо на меня и оказываются моими руками. Теперь я полежу еще минут пять вот так, навзничь, с руками на лице и буду смотреть на голую лампочку в потолке сквозь пальцы – нет, минут 15 – и сразу после этого встану, и оденусь, и пойду.
Это особое состояние, для каждой клеточки экзистенциальное. Страдаю – значит, существую… А уж как часто первоклассная русская проза XX и XXI веков живописует героя в этом милом состоянии, и повторятелей Венички не счесть… так… о чем речь?.. да… не станешь же ты в такое важное для организма время отвлекаться на пустяки, суетиться, кому-то угождать, ревновать, завидовать. И мысль о бесполезности жизни в такие минуты отпускает. Ты как будто при деле. Вот позвонят тебе и спросят: «Ты что делаешь?» – «Я болею». Или: «Я лечусь». Или: «Я, понимаешь ли, вчера сперва пивка, потом яичный ликер, потом снова пива, потом рюмку водки за проводить, ну, а потом шампанское как положено» – смело, не стыдясь, скажешь ты, зная, что на том конце провода понимающе улыбаются. Если когда-то и появлялся в моей жизни смысл, то это только в состоянии похмелья. Само собой, тяжелое похмелье притупляет душевные страдания. Иначе говоря, состояние похмелья – состояние нормальное, в какой-то степени целительное. Перезагрузка. Так что не в «перепили» дело.
Не бойтесь, братья, это не депрессия. Это всего лишь «постпраздничный синдром», придумали же название.
Мы качаемся в собственном организме как в люльке. Всегда – качели. Вброс эндорфинов (от вкусной еды, от подарков, от предчувствия праздника) – качнулись в обратную сторону – теперь ресурсы эндорфинов иссякли.
Перед НГ копится напряжение (даже приятные хлопоты организм воспринимает как стресс, но мобилизуется) – качнулись – и расслабляется, и вот ощущается усталость. От долгой праздной жизни – еще и чувство вины. Безделье – вещь психотравмирующая. Продолжительное ничегонеделание вредит психике, вызывает стресс, психологические расстройства и физические недуги. Человеческий организм устроен так, что должен быть либо чем-то занят, либо спать. Как котики. Котики же спят… Ну, вот…
Один психотерапевт сказал как-то между прочим, что депрессия есть сбой ритма, сбой здоровой рутины. Не в том смысле, что сбой здоровой рутины ПРИВОДИТ или может привести к депрессии, а что он и есть депрессия. Я эту фразу запомнила. Здоровая рутина нас формирует, нас структурирует, нас держит зависшими над пустотой, депрессией, отчаянием. Зависшими, но не упавшими.
Отсутствие здоровой рутины и есть депрессия.
Вчера разгадывала тест. Долго выбирала, кто мой любимый литературный герой. Были там такие, чьи реплики знаю с детства наизусть. Но рука все-таки потянулась к Обломову.
Однако не все же такие обломовы, как я. Есть полно деятельных энергичных людей, на которых смотреть – залюбуешься. Да за их успехами в соцсетях наблюдать – глаза болят двигаться.
Я, человек, который днем и ночью без устали лежит навстречу своей судьбе, от одного вида этих деятельных грущу и зарываюсь глубже в одеяло. Да, я понимаю, что этот невроз деятельности чумой прошелся по столице. Я понимаю, что «деятельные», «дуэры», «достигаторы» (надо же, все слова как на подбор отвратительные, так русский язык шельму метит) таким образом справляются с тревогой. Я понимаю, что это эффективно, это работает. Но все равно контакта с внутренней проблемой у них нет. Работа психики через действие – не особенно получается.
Так вот этим от постпраздничного синдрома тяжелее всех. Весь год был шухер и суета. Потом – бац – нет привычного защитного механизма. Теперь им так же плохо, как и нашему брату, бездельнику.
И вот все маниакально ищут причину плохого настроения на Новый год, отсутствие праздничного настроения.
10 января. Пора возвращаться в будни этого странного, совершенно нового, как будто чужого, нового года. Мороз. Те, кто уже свалил, радуются, что Москва замерзает, а в Европе тепло. Не знаю, мне тоже холодно, но прикольно, люблю морозную зиму. На улице отваливается от холода лицо. А дома окна настежь – топят как в аду. Ну собственно, а как еще должно быть? Все идет по плану. Идем с малознакомой женщиной по одному не нужному никому из нас делу. Дело придумала наша дальняя родственница. Мы уверены, что придумала она плохо. Но идем. Я захожу к ней на пять минут и выхожу от нее уже без телефона. Через десять минут приходится возвращаться за моим телефоном с полпути. Я забираю телефон и ухожу сразу, чтобы опять что-нибудь не забыть. Но все равно успеваю забыть варежки. Уже не возвращаемся. Опасно. Малознакомая женщина оценивающе смотрит на меня и понимает, что передумала передавать со мной свои документы.
После новогодних праздников концентрация внимания на нуле. Постпраздничный синдром. Мы идем по жуткому морозу. В машине я держу пятки на весу – примерзают к педалям газа и тормоза. Но мне нравится. Настоящая зима. Теперь я похожа на себя двухлетнюю на черно-белой фотографии. В советские сильные морозы дети выглядели как клубки вязальных ниток на веревочке, которые вяжут их мамы на морозе. Такой меховой клубок идти уже не может: слишком спеленут, торчат только щеки и нос и зажатый между щек человечек. Так, за шарфик, выгуливали меня родители у нас на улице Коштоянца (оказывается, это армянский академик и звали его Хачатур, папа, ты знаешь об этом? Я в свои с года до шести – не знала). «Просто ты неправильно одета», – говорит малознакомая женщина, с которой мы идем по чужому важному делу. Я всегда неправильно одета, все автомобилисты всегда одеты не по погоде, им тяжело ориентироваться, навык не развит. «На самом деле, — продолжает она, — надо надевать угги на босу ногу, меня научили знающие люди – именно так это работает».
Я смотрю на часы: 13:03. Часы врут уже полгода. Чтобы узнать время, надо прибавить три часа и отнять двадцать пять минут. Мне и в трезвом состоянии не так-то легко это делать… Я совершаю над собой последнее усилие. Чертовы цифры мигают уже 13:20 – я честно жду до двадцати пяти минут, чтобы сосчитать было легче. И в таком состоянии надо еще и войти в привычную рабочую колею.
Я считаю, что после отпуска наш человек должен отдыхать. В себя приходить. Помните…
Общее собрание. Выступает начальник: «Так, сегодня пятница, а пятница это маленькая суббота, сегодня не работаем. Ну суббота, воскресенье, понятное дело, накатываем, в понедельник похмеляемся. Во вторник категорически не пьем, но и не работаем, понятное дело, после таких тяжелых выходных. В среду ударно работаем, впахиваем, можно сказать. В четверг уже готовимся к пятнице, а пятница – это, как известно, маленькая суббота, не работаем. Расписание на неделю ясно? Вопросы есть?»
Рука тянется из зала: «Скажите, а когда вся эта фигня со средой закончится?»
Вот и я про то же. Долой эту хрень со средой, не будем притворяться, что какая бы то ни было деятельность имеет смысл.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru