Стоковые изображения от Depositphotos
Писатель, публицист
Когда я была маленькой девочкой, то жила в теперь уже на всю страну печально известном районе Тюмени под названием Лесобаза. Там недавно убили восьмилетнюю Настю, которая жила прямо в доме моего детства. Там чуть позже курьер с пиццей встретил зимой в коридоре неотапливаемого пансионата абсолютно голого трехлетнего ребенка, который ушел от спавшей беспробудно матери и попросил есть.
Та же Настя Муравьева, когда от нее, брата и двух сестер отказалась мать, жила с отцом и бабушкой. Потом отца посадили, а детей определили в детдом. Когда отец вышел, отсидев, как многодетный, небольшой срок за убийство, детей с радостью вернули семье: дескать, все же лучше, чем казенная койка. Настя Муравьева жила с всегда веселой бабушкой в еще более депрессивном районе под названием Маяк. На лето она приезжала к отцу, где вместе со старшей сестрой спала на двухъярусной кровати, брат-близнец Насти спал на балконе, тут же к папе приходила соседка-подруга. Все пили и гуляли. Площадь квартиры Муравьевых была… 13 кв. м. Это вместе с коридором и санузлом. Болгарские проекты, придумали их для крымских курортов, но в семидесятые решили, что курортникам будет тесновато, а вот для сибирских рабочих – в самый раз. И стали строить их в Тюмени. Коридорная система, восемь этажей, кажется, 286 квартир по 9 и 13 кв. м, 16 квартир по 30 кв. м.
Однажды Настя ушла гулять в восемь утра. Или даже в семь. Потом она то ли приходила домой, то ли не приходила. Никто точно не помнит, папа не видел до самого вечера, где Настя. Потом уже соседи рассказали, что Настя с утра до вечера бегала на улице, чтобы не мешать в комнате. Что там целые этажи таких детишек, которых подкармливали неравнодушные соседки. Потом вся страна увидела, что папа-то даже интервью раздает пьяным. Потом Настю нашли упакованной в несколько слоев целлофановой пленки… Потом родителей лишили родительских прав на остальных детей, а на опеку завели дело.
Знаете, что мне в частном порядке сказали сотрудники тюменского департамента соцзащиты? «А как мы могли изъять? Знали все, конечно. Но там сразу трое, троих в детдом? Да нас бы заклевали и за порчу статистики, и за то, что не даем отцу шанс».
Короче, у отца шанс был, у Насти – не было…
И с каждым годом у таких детей, как Настя, остается все меньше шансов на безопасную жизнь в тепле и сытости. То есть на детдом. Я недавно с удивлением узнала, что в России принята чуть ли не официальная доктрина, которая скоро будет закреплена законодательно: детей изымают, грубо говоря, до протрезвления родителей. И то в случае, если вот совсем лыка не вяжут, дома голые стены со съеденными обоями, дети битые-перебитые и в одной куртке на пятерых. Курс на сохранение семьи. При изъятии детей после принятия этих поправок сначала станут предлагать их родственникам, при этом мнение детей будет лишь браться во внимание, если это временная мера, а при изъятии через суд их будут спрашивать только с десяти лет. И, главное, если дети жалуются сами! Не жалуются? Ну и отлично, статистику пополняемости детдомов не портят.
А если жалуются сердобольные соседи с родственниками, то знаете, что придумали в некоторых регионах в опеке? А они заранее звонят поднадзорной мамаше и предупреждают: «Придем в четверг, забей холодильник». То есть займи, но возьми продуктов. Мне рассказывали одну такую историю из Чебаркуля: две пьяницы из одного дома ходят к общей их дальней родственнице за продуктами, когда к ним наведывается проверка: в прямом смысле забивают ими холодильник, а когда чиновницы уходят, продукты возвращаются к трезвой хозяйке. Однажды случилась неприятность: голодные дети съели одолженные колбасу и сгущенку. Что сделала мать, когда проверка ушла? С ее собственных слов, переданных подруге, она их «выпорола до кровавых соплей».
А опека довольная: они раз в месяц совершают обходы, у них подопечные «трезвы, в чистоте, с продуктами». На пути исправления, короче. Только где-то голодные дети подтирают свои кровавые сопли.
Чебаркуль – вообще место гиблое. Недавно там случилась трагедия: пропала девочка-подросток. Была объявлена в розыск. Вскоре она разместила в соцсетях свое видеообращение, в котором рассказала, что мать пьет, ругается, колотит младших, сваливает на девочку работу, водит собутыльников, которые к девочке пристают. В видео она вставила записи материной ругани и издевательств над детьми. Ребенок сбежал от физически и морально невыносимой жизни: в семье еще пятеро младших детей. Девочка уехала в другой регион к каким-то дальним знакомым. Полиция и уполномоченная по правам ребенка ее нашли, поместили в больницу на обследование, потом вывезли в Челябинск, где стали определять в детский дом. За время шумихи появилось много желающих взять девочку под опеку. При этом публично чиновники говорили на местном ТВ, что девочка перегнула палку, что это максимализм, мать хорошая.
Опека что? Опека в страшном сне видела передать в детдом сразу шесть детей, которых нельзя разлучать: это какая порча статистики!
Что уполномоченная? Уговаривала девочку вернуться.
Что теперь? Мне написали соседи этой матери и ее родственники. И рассказали, что мать продолжает гулять, но теперь с ее детьми сидит… сын подруги, такой же школьник.
Я про все это писала, требовала, возмущалась. Пока писала, другая новость: в Чебаркуле мать прямо в больнице проломила годовалому ребенку голову за то, что он громко плакал. Каково же было всеобщее удивление, когда узнали, что в мае и июле эту женщину уже привлекали за избиение этого же ребенка.
Почему дожидались, когда она проломит ему голову? А потому что так теперь работает система. Детским омбудсменам де-факто невозможно выступить за изъятие ребенка до четырех лет, они могут только «призывать к контролю» и «помогать семье». Потому что иначе на них ополчится вся консервативная общественность, от местных родительских комитетов до известных депутатов Госдумы.
Потому взят курс на сохранение ребенка в семье любой ценой.
Знаете, что я еще помню с Лесобазы 90-х? Помню, что таких, как Настя, у нас было минимум полдома. И тогда им не на что было надеяться, потому что тогда никаким тетенькам ни из какой опеки дела до детей не было. Да и детдомов боялись, это было действительно вариантом ада для детей: голод, побои, секс-рабство, насилие… Что делали дети в таких семьях, которым дома невтерпеж и в детский дом не убежишь? Они бежали на улицу. Те самые ребятки с теплотрасс, из заброшенных домов, с вокзалов – это были такие же социальные сироты, каких сегодня в детских домах большинство. Они жили на улице только по одной причине: им там было безопаснее, чем дома или в детдоме.
Переживаете за статистику по детдомам? А всплеск беспризорности не хотите? В Штатах, между прочим, беспризорники есть. Мы что, успели по ним соскучиться?
В России сегодня прекрасные, если можно так выразиться, детдома. Система сильно эволюционировала. Я знаю лично о примерах, когда дети просились в детский дом. И я даже разбирала случай, когда сын ответственной работящей матери-одиночки ушел в детдом по их общему решению, потому что у мамы ипотека, голод, до школы некому водить, никаких допзанятий нет, денег хронически недостает, отец алименты не платит. Все эти борцы с детдомами и ПНИ иллюстрируют свои тезисы картинами из 1990-2000-х, которые к нынешней реальности имеют малое отношение. В детдомах не морят голодом, не бьют, туда не ходят пьяные мужики, там не пришпаривают детям лица горячими сковородами. Дети там живут в уютных комнатах, у них больше порой личного пространства, чем в многодетных или бедных семьях. Они учатся, у них кружки, секции. Если там кого-то и бьют, то эти случаи получают такую же огласку, как и рукоприкладство учителей в школах.
Мы равняемся на Запад, ведь от него мы переняли систему фостерства – платных опекунов, которые теперь все больше будут заменять родителей вместо детдомов. Это люди, которые согласны взять ребенка за деньги. Которые имеют право на время отпуска да сдать их системе обратно. Имеют право держать отдельные холодильники для родных детей и опекаемых. Имеют доступ к накоплениям ребенка. Это же одна из сюжетных доминант американского кино: преступник, в детстве скитавшийся по фостерским семьям.
В Штатах много горюют, что разрушили систему детдомов.
Нам удалось сохранить едва ли не лучшее из СССР: сам принцип организации надзора за сиротами, а также систему психиатрической помощи и модель здравоохранения. Сейчас, когда мы все можем читать новости из других стран, мы понимаем, как нам повезло. Вот я читаю, что в Канаде средний минимальный срок ожидания записи к врачу достиг 27 недель. Может, у них там и более технологичная медпомощь, но у нас на УЗИ записывают за 1-2 недели в крупных городах. Это преимущество не характера государства, а отлаженной модели здравоохранения.
Возможность уйти в детдом тоже была частью удачной системы, которая при СССР исполнялась плохо, но сама она незаменима. Мне кажется, против нее выступают те, кто никогда не встречал детей из семей, которые хуже детдома.
Видели короткометражку Ролана Быкова «Я сюда больше никогда не вернусь»? Страшно? Очень. А я среди таких детей жила. И написала потом о той среде книжку – называется «Мама!!!». И я точно знаю, что у детей из неблагополучных семей должно быть надежное место, куда они могут от мамы с папой навсегда уйти.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru