Стоковые изображения от Depositphotos
— Теперь, когда известно, что «Игра на выживание» продлена на третий сезон, проект складывается в некий триптих — первая часть знакомила нас с игрой, раскрывая правила, вторая показала ее сложное закулисье, а третья, по идее, должна ответить на вопрос: как ее завершить? Для вас самого второй сезон сериала больше про что?
— Действительно, первый сезон больше построен на действии: герои постоянно подвергаются различным испытаниям, чтобы спастись. Второй сезон больше отвечает на вопросы, которых много накопилось у зрителей. Через флешбэки больше раскрываются персонажи. Хотя мне, как человеку действий, все-таки ближе, когда акцент делается именно на экшен. Но решение авторов углубиться в этот разбор понятен — чтобы быть честными со зрителями, надо ответить на их вопросы. А про третий сезон мне самому пока ничего не известно (улыбается).
— Ваш герой Коля в завершившемся сезоне обретает еще большую амбивалентность, потому что в какой-то момент становится понятно, что он ведет двойную игру. Если говорить об арке персонажа, какие еще ключевые изменения происходят в Коле ко второму сезону и на его протяжении?
— Мне он видится человеком, который одновременно со всеми и ни с кем. Он теперь хорошо знает, что такое смерть и как она страшна. И по сравнению с первым сезоном он менее охотно сближается с людьми, кажется более отстраненным. Я думаю, это из-за того, что он как никто понимает — любого из его окружения может внезапно не стать, привыкать к другим не стоит, иначе не останется внутренних сил продолжать идти к своей цели и найти тех, кто всю эту игру организовал. Для меня его главное изменение в том, что он стал более отстраненным, он более сконцентрирован и теперь вынужден продумывать каждый свой шаг.
— «Игра на выживание» — симбиоз динамичной драматургии и экшена. Вы много занимались спортом в прошлом и продолжаете заниматься до сих пор. Как выглядела физическая подготовка ко второму сезону? Какой процент трюков вы выполняли самостоятельно, какая трюковая сцена запомнилась сильнее всего?
— Спорт всегда со мной, поэтому никакой специальной подготовки не было. Но после первого сезона я лучше понимал, что мне предстоит дальше. Хотя все равно не был готов к дополнительному препятствию в виде беспощадной жары на съемках. А к жаре по сравнению с морозом подготовиться невозможно. Наверное, ее могу назвать самым большим препятствием.
Что касается трюков: я стараюсь все делать сам — в пределах разумного, конечно. У нас, безусловно, работали прекрасные ребята-каскадеры, которые всегда очень готовятся к трюкам. Но я стараюсь работать так, чтобы и себя не обкрадывать, потому что понимаю — в силах какие-то вещи сделать самостоятельно. Да и зритель, как мне кажется, всегда распознает, если трюк выполнен не актером, в этом сразу ощущается какой-то подлог.
Владимир Веревочкин в кадре из сериала «Игра на выживание»
Отдельно могу рассказать про сцену погони, в которой мне пришлось вести автобус. Я ехал с горы по серпантину вниз с актерами и оператором в салоне. И в это время на дорогу выбежали дети. Начинаю тормозить, но поскольку это горка и вес у автобуса большой, тормоза не справляются… Я очень испугался, потому что это дети. Понимал, что если не справлюсь с торможением, то лучше сверну куда-то на обочину, чтобы не наехать на детей. Но, слава богу, все сложилось благополучно. Вот этот момент был страшным, а остальные трюки репетировались в штатном режиме — и там уже обошлось без подобных внезапностей.
— Понятно, что историю во многом определяет место, в которой она развивается. Бесконечные леса Абхазии сменились на палящий Узбекистан. В связи с этим, насколько вообще съемки второго сезона отличались от съемок первого?
— Съемки отличались друг от друга кардинально. Для меня это вообще как два разных проекта. Первый сезон казался чем-то совершенно новым и для нас, и для нашего кино. Ко второму сезону я подошел с мыслью, что нужно сепарироваться от первой части и что это вроде бы и продолжение общей истории, но существующее как бы отдельно от нее.
— В продолжении сериала актерский состав пополнился новыми артистами, но к истории вернулись и некоторые герои первой части. Учитывая сложность съемок, кто из партнеров удивил вас сильнее всего и чем?
— Кого-то одного выделить не могу, потому что все ребята молодцы. У тебя 12-часовая съемочная смена под палящим солнцем, при этом у тебя может быть большой монолог, который нужно прожить, максимально отдаться ему. И ты должен, превозмогая все это, сделать свою работу. Поэтому сложно было всем — и всем же нужно сказать спасибо за их профессионализм.
— Фраза вашего героя про то, что «играли не мы, а играли нами» обрела в 2022-м году новый смысл. Если ей противопоставить какой-то обнадеживающий и добрый ответ, то что бы это было?
— Еще поиграем (улыбается).
— В начале августа вы обратились к своим подписчикам с такими словами: «В поисках нового слова, других граней для своей новой работы, я хочу больше исследовать жизнь человеческого духа, его переживания и его радости». Если обратить этот вопрос к вам, то что вы узнали нового о человеческом духе во время съемок «Игры на выживание» как актер — и что вы узнали о человеческом духе как человек за последние 9 месяцев вообще?
— Хороший вопрос, прямо очень хороший… Тут, конечно, нужно время, потому что с ходу сложно ответить так, как хотелось бы. Наверное, могу сказать, что стало особенно очевидно, как человек в критической ситуации обличает свое истинное я, с него слетают все маски. Что в опасный момент кто-то готов пойти на все, даже самое страшное, а кто-то остается верен себе и не сдает свои идеалы.
— Почти год назад у вас родился сын Иван. Как его рождение изменило вас и вашу жизнь?
— Не могу сказать, что меня как-то этот опыт перевернул, как обычно все об этом говорят. Я в принципе долго не мог осознать, что теперь папа и у меня есть сын. Не знаю, почему так вышло. Я даже себя за это внутренне корил, хотя говорят, что у мужчин это осознание наступает позже, чем у женщин, что понятно.
Владимир Веревочкин в кадре из сериала «Игра на выживание»
Я стал более осторожен за свою жизнь, потому что ощущаю за своей жизнью другие жизни. Стал спокойней, стараюсь больше времени проводить на природе. Теперь какие-то вещи, которые раньше казались очень важными, отошли на второй план. Острее осознаешь, что самое главное — это здоровье и чтобы близкие были рядом. Не нужны никакие дворцы, все самое необходимое у нас есть. Главное — это здоровье, и чтобы не было… вы поняли, чего.
— У вас в фильмографии есть проекты совершенно разных жанров: от психологического триллера и шпионского детектива до семейной мелодрамы и комедии. Какой жанр вам самому наиболее интересен в плане актерского изучения?
— Вообще, я люблю все жанры, разве что с мелодрамами мне сложнее (смеется). Сама жизнь часто мелодраматична, и этого хватает. Люблю очень умные детективы, триллеры, где саспенс постепенно нарастает и где есть какие-то головоломки.
— Завершая наш разговор — вы как-то процитировали у себя в соцсетях Гете: «Что дает счастье, то и реально». Что наполняет счастьем вашу жизнь?
— Да, есть такая публикация.
— Ох, что такое счастье… Я вот сейчас, отвечая вам, сам пытаюсь для себя в этом еще раз определиться. Потому что счастье это будто бы просто слово. А так — это какой-то особенный момент, который не длится долго. Наверное, оно в простых вещах. В жизни я счастлив, когда все хорошо и когда близкие рядом. Честно, мне больше и не надо.
А в профессии, как сказал, кстати, мой любимый актер Брэд Питт, у тебя может быть очень много фильмов, большая карьера, но счастье от проделанной работы может ощутиться в какой-то одной сцене. Когда ты понимаешь, что вот в эту самую секунду ты существовал в кадре так подлинно и полностью наполнил ее собой. Возможно, зритель этого никогда и не почувствует, но для тебя это момент абсолютного актерского счастья. Что у тебя все получилось.
По сообщению сайта Газета.ru