Стоковые изображения от Depositphotos
Я жила обычной жизнью, которая может быть у подростка в 12-13 лет: хорошо училась в школе, гуляла с одноклассниками, участвовала во всех мероприятиях школы. Все было отлично, пока вдруг не появилась какая-то слабость, сонливость, пропало желание куда-либо ходить и что-то делать…
Также была постоянная температура 37 и по анализам крови СОЭ (скорость оседания эритроцитов) 60. Других симптомов не было долгое время.
Диагноз мне не могли поставить почти год, и все это время я пыталась совмещать учебу и постоянные больничные.
Но уже тогда, помню, мне было очень обидно, что одноклассники будто бы даже не замечали моего отсутствия, забывали про меня, а в те моменты, когда я выходила с больничного, даже не спрашивали, где я была и что со мной. Мне никто не звонил, не писал, не приходил в гости.
Родителей, конечно же, это волновало в меньшей степени, им важнее было мое здоровье, а мне дико хотелось вернуться к обычной жизни, просто ходить в школу и гулять с друзьями.
В 14 лет мне поставили ЛГМ (Лимфома Ходжкина) 4 стадии. Началось лечение, которое длилось еще целый год.
Когда я узнала, что у меня рак, скажу честно, страха не было вообще. Я отнеслась к этому, как к игре, и ни дня не сомневалась, что в конечном итоге пройду этот квест.
И даже 4 стадия и не самые радужные шансы на выживаемость не ввергали меня в ужас. Не помню, чтобы я, узнав о раке, сидела бы и думала, что все кончено, и я умру.
Меня абсолютно не волновало, что я буду лысой. Я купила парик и бандану, и то это все было больше для прохожих на улице, чтобы не шокировать их. Мне самой это казалось просто этапом в жизни.
Между курсами химиотерапии меня отправляли домой. Но учиться в школе, конечно же, мне не разрешили и определили на домашнее обучение. На тот момент самую большую поддержку я получала от дворовых ребят. Они единственные, кто относился ко мне обычно, без жалости в глазах. Даже просто выйти и посидеть с ними на лавочке для меня было как глоток свежего воздуха.
Родители были рядом, так как я лечилась в детском отделении. Без мамы лежать там было невозможно, поэтому она всегда была со мной, следила за капельницами, которые были круглыми сутками, постоянно пыталась накормить.
Но что нужно подростку в 14 лет? Конечно же, сверстники и общение с ними. Друзей я пыталась найти везде. В отделении были ребята моего возраста. Встречаясь на блоках химии, мы сдружились, вместе играли в настольные игры, карты, нарды, но обида на одноклассников оставалась со мной еще долго.
Когда рак был побежден, я попросила маму о том, чтобы вернуться обратно в школу и закончить ее, как обычно. И мне даже разрешили, но только длилось это ровно два дня. Учителя, которым было выгодно, что я учусь на домашнем обучении (на тот момент за меня платили, как за целый класс), за два дня в школе просто валили меня на каждом предмете, вызывали к доске, задавали кучу вопросов, а мне, просидевшей столько времени дома, было тяжело сразу сконцентрироваться и вернуться в обычный ритм.
А потом они сказали маме, что если я буду ходить в школу, то только испорчу свой хороший аттестат, и меня опять отправили на домашнее обучение. Мама согласилась с учителями, потому что после химии и облучения стали разрушаться мои кости, а менять сустав до 18 лет было нельзя, поэтому врачи советовали мне меньше ходить.
За все время моей болезни помню, как одноклассники пришли ко мне в гости только один раз – поздравить с днем рождения.
И у каждого в глазах я видела страх и жалость, будто меня уже заживо похоронили.
⠀
Но теперь я уже понимаю, что отчасти это вина не только подростков.
Здесь главенствующую роль играют взрослые.
Во-первых, учителя, которые должны были рассказать классу, что происходит с их одноклассницей, как можно ее поддержать.
Во-вторых, это родители (ведь, несомненно, о моей болезни знала вся школа), которые также могли рассказать своим детям, что такое рак и что онкобольные – это не заразные люди, а люди, которые в данный момент борются с тяжелой болезнью. Им необходима поддержка, в первую очередь, моральная.
Еще долгое время после болезни я была категорически убеждена, что дружбы не существует и люди общаются друг с другом только потому, что им что-то нужно друг от друга, такие своего рода потребительские отношения. А если я ничего не могу дать другим, то со мной и дружить не захотят.
Но что говорить о подростках, когда у нас даже взрослое осознанное общество не знает, как себя вести с болеющими людьми. Диагноз «рак» принято скрывать ото всех, онкобольные остаются отрезанными от мира практически наедине со своим диагнозом. Многие именно поэтому теряют смысл жизни, не видят целей и смысла бороться с этим недугом. А это, как мне кажется, играет немаловажную роль в лечении онкологических заболеваний.
Мне очень не хватало простого человеческого общения. И тут, конечно же, хочется дать совет всем тем, у кого в окружении есть онкобольные, особенно если это дети.
Просто относитесь к ним как к обычным людям, они не пришельцы из космоса, их не надо бояться.
Раком вас они не заразят, а вот помочь им в борьбе с этой тяжелой болезнью вы можете своим хорошим отношением. Зовите их гулять, в кино, приходите в гости. Даже просто рассказать, что нового произошло в школе, в жизни, в мире – этого достаточно, чтобы больные дети чувствовали себя нужными обществу и их жизнь была наполнена смыслом, а не только борьбой с болезнью.
По сообщению сайта Газета.ru