Стоковые изображения от Depositphotos
— Леонид Хейфец — мой педагог в театральном училище, мой папа в профессии. Он был самым странным и самым удивительным человеком. Хейфец учил нас быть без кожи. В кино интересно смотреть на человека, который стоит у края. А если у него, как говорил Хейфец, «теплая попка», зрителю неинтересно. Про «теплую попку» он постоянно повторял (смеется).
Мы все так старались на его занятиях. А он постоянно причитал: «Не верю, не верю!». Как-то мои однокурсники чуть не занялись сексом на сцене, чтобы он наконец-таки поверил!
— У нас был учитель русского языка и литературы, который носил парик с рыжеватыми волосами до плеч. И, конечно, мы над ним посмеивались тихонько. Тем более, что у него вдобавок была очень странная привычка — ногти на мизинцах обеих рук он не подстригал, и из-за своего маникюра становился похожим на Дракулу. Он был уже немолод, учил еще моего отца. Несмотря на некоторые странности, мы его уважали: за ум и образованность.
— Наша учительница по музыке всегда очень экстравагантно одевалась: в яркие блузки с рюшами и кружевами, разноцветные платья. Когда она садилась за фортепиано, она закрывала глаза и практически танцевала в такт своей игре на инструменте. Это завораживало. Она была похожа на сказочную фею, умела вовлечь и заинтересовать учеников своими уроками музыки.
— Из школьных времен мне запомнилась Лариса Ивановна — классный руководитель и учитель истории по совместительству. Она всегда, рассказывая биографию великого человека, представлялась его родственницей. То она была праправнучкой Николая II, то сестрой Юрия Гагарина, то предком Юрия Долгорукого. Каждый раз было очень смешно!
— У нас была учительница по физике в школе: очень эмоциональная и артистичная женщина. Помню, как она изображала электроны: носилась по всему классу, показывала, кто притягивается, кто отталкивается.
Ее любимым словом было «толерантность». Она учила нас тому, что нужно быть терпимыми и понимающими ко всем людям. Мне кажется, эту ее «толерантность» впитал каждый ученик нашей школы.
— Наша учительница по фортепиано в хореографическом училище была просто олицетворением красоты и ухоженности. Она была такая необычная, странная, особенно для советского времени. У нее были красивые перстни, серьги с крупными камнями, прическа в стиле бабетта. Она ходила с черными стрелками, как у Эми Уайнхаус. От нее всегда пахло какими-то вечерними красивыми взрослыми духами. В общем, очень красивая женщина. Рядом с ней я понимал, что действительно занимаюсь искусством, творчеством.
— Мой главный учитель — Тамара Исмаиловна Кочержинская, заслуженная артистка России. Во многом благодаря ее режиссерскому, педагогическому таланту я поступила в театральный вуз. Однако у Тамары Исмаиловны было несколько необычных привычек. Например, она любила кормить бродячих собак. Возле театра жило доброе семейство дворовых. Морозы были страшные. После занятия сценической речью мы шли к старым гаражам, как будто случайно стоящим посреди нарядного центра города, и кормили Барсика и щенят кровяной колбасой. Руки пахли плохо, а на сердце было хорошо.
Еще мы с ней часто гуляли по скверу рядом с театром. Летом справа от фонтана всегда стоял старичок: в одной руке у него был стаканчик с записками-предсказаниями, а на плече сидел попугай. Каждый раз идем после занятий с Тамарой Исмаиловной и обязательно даем старичку 50 рублей. А попугай прыгает на ладошку и тянет клювиком записку. Предсказания обычно пророчили большую любовь, и мы всегда смеялись с Тамарой Исмаиловной: мол, скоро ей в дверь позвонит Джуд Лоу (смеется). Очень она любит этого актера.
— Мне очень повезло с учителями физики. Именно эти два педагога – Илья Айзекович в 44-й Нижегородской школе и Иосиф Соломонович в 8-й школе в медицинском лицее пробудили во мне любовь к предмету. Удивительно, но они максимально не походили друг на друга. Илья Айзекович был очень малоэмоциональным человеком, очень строгим, и его все боялись. Я оказалась одной из немногих, кто решил сдавать физику, и хоть сдала я ее на четыре, похвала Илья Айзековича была лучшей наградой.
А Иосиф Соломонович всегда шутил и веселился, называл меня морячкой из-за полосатого джемпера, который я носила: «Ну, Морячка, пожалуйте к доске!». Странными они, конечно, не были, но необычным казалось то, что совершенно разный подход к ученикам в итоге привел к одному результату – физику я полюбила!
По сообщению сайта Газета.ru