Стоковые изображения от Depositphotos
Отец 25-летнего жителя Краснодара Матвея Рижанина несколько лет назад получил польское гражданство и переехал в Варшаву. С тех пор Матвей гостил у отца дважды — оба раза заканчивались для него травматично.
«Не знаю, это я такой невезучий, или просто страна «не моя», — говорит он.
Два года назад, когда Матвей приехал в Польшу впервые и пошел с польскоговорящим другом в бар, местным не понравилась его футболка с Лениным.
«Причем это было так по-идиотски, что-то вроде: «Слышь, ты че Ленина уважаешь?» На самом деле они косо смотрели нас с тех пор, как я сказал бармену, что мы русские. В общем «потолкались» с ними на газоне рядом с баром и все вмести провели остаток вечера в травмпункте», — вспоминает мужчина.
В этом году Рижанин посещал Польшу уже после начала спецоперации на Украине — в мае.
«Ночью вышел в магазин. Разговаривал по телефону на русском, пока шел. Чтобы дойти до круглосуточного маркета, нужно пройти мимо футбольного поля, на котором в тот момент пинали мяч двое парней. Я, видимо, разговаривал достаточно громко, и они меня окликнули. На английском спросили: русский я или украинец. Сказал, что русский. Парни тут же подошли, а мои инстинкты почему-то не сработали, иначе зачем я вообще начал с ними разговаривать.
В общем, через минуты две меня уже пинали. Как я понял – получаю за то, что «убиваю украинцев». Спасибо, что хоть не убили.
На своем опыте могу сказать, что это не внезапно взявшееся отношение поляков к русским. Я сталкивался с русофобией в Польше и до спецоперации. Хотя, например, моего отца такие проблемы обошли стороной. Как минимум напрямую негатива он не получал. Но и тут дело в окружении. Он уж точно не бывает там, где на него могут напасть агрессивные малолетние околофутбольщики или радикалы», – заключил Рижанин.
26-летняя Нелли Одинцова вместе с молодым человеком с 21 мая находится в евротуре. За это время она побывала в литовском Вильнюсе, нидерландских Гронингене и Гааге, в немецком Кобленце и Юберлингене, швейцарской Арозе и итальянских Арко и Лимоне.
«В Нидерландах люди, узнавая, что я русская, всегда относились ко мне с позитивом и выражали сожаление по поводу того, в какой ситуации находятся мои соотечественники. Они всегда спрашивали, могут ли чем-то помочь, искреннее сочувствовали. Никто из тех, с кем я общалась, не считал русских величайшим злом, что заставило выдохнуть. Я действительно переживала об этом перед поездкой.
В Германии все тоже было хорошо. Например, я говорила с несколькими девочками — немками, которые учат русский язык, — им было приятно пообщаться с носителем, они были рады меня видеть, да и все остальные, кого я встречала, были настроены очень дружелюбно. Швейцарцы на то, что я русская, говорили что-то типа: «Клево!» А еще часто уточняли, из какой я части России. Спрашивали про Сибирь. На этом их интерес к моей национальности заканчивался. В Италии о спецоперации никто не говорил вовсе.
За все время в Европе я ни разу не ощутила какого-то давления, наоборот – поддержку и сочувствие. В тех странах, где я была, русских никто не ущемлял. Единственная проблема: если раньше ты слышал, как кто-то говорит по-русски и мог пойти с ним познакомиться, сейчас этого лучше не делать по понятным причинам.
Но в остальном – все европейцы супер-поддерживающие, я никогда не стеснялась говорить, что я русская, не испытывала прессинга. За исключением разве что одной страны. Это была Литва.
Когда со мной разговаривал персонал в отеле, мне не желали хорошего дня, не прощались со мной и не здоровались, хотя делали все это в отношении иностранных гостей. Буквально передо мной мимо ресепшна на выход прошли ребята из Канады, с ними любезной обменялись парой фраз и пожелали классно провести время, а на меня просто косо посмотрели, хотя я шла прямо за ними.
При этом отель, в котором я остановилась, был одним из лучших в городе. Через пару дней в Литве мне нагрубил водитель в автобусе, когда я пыталась узнать у него что-то на русском, хотя в их стране многие на нем говорят.
Тем не менее я не думаю, что это связано со спецоперацией, в Литве с недружелюбием я сталкивалась и раньше. Сейчас это разве что стало несколько агрессивнее», – поделилась впечатлениями Одинцова.
30-летняя Настя Никаева в мае путешествовала в Великобританию. Там ее знакомый пригласил на празднование своей свадьбы в городе Льюис.
«Большую часть времени я жила в Лондоне и не встретила абсолютно никакого негатива, но часто получала сочувствие и поддержку. Хотя и неприятная ситуация все-таки произошла непосредственно на свадьбе.
В Англии есть традиция: говорить слова благодарности всем гостям и перечислять, кто откуда приехал. На торжестве я знала только жениха и его гостей, а со стороны невесты были одни незнакомцы.
В общем, когда гости стали называть Италию, Португалию и так далее – все безудержно кричали: «Ура!» Когда я сказала «Россия»… наступила тишина. Тотальная. Когда назвали следующую страну – Австралию – все закричали снова.
Было очень больно за Россию. Не стыдно, очень больно», – вспоминает девушка.
23-летний Евгений Миронов с марта по апрель этого года был в столице Уганды Кампале.
«В местной прессе тогда почти каждый день писали про спецоперацию, при этом основными источниками СМИ были англоязычные, транслирующие позицию Украины. Изредка пресса публиковала выступления российского посла или цитировала президента Владимира Путина. За время моего пребывания там такое было всего раза три.
При этом самим гражданам Уганды на эту ситуацию было ровным счетом все равно, почти две с половиной недели самой обсуждаемой новостью в разгар спецоперации была не спецоперация, а смерть вице-спикера их парламента.
Единственное, о чем угандийцы переживали – рост цен на продукты и топливо в связи с антироссийскими санкциями. Была интересная ситуация, когда местный президент Йовери Мусевени сказал гражданам готовиться к росту цен из-за ситуации в мире, а через день ему ответила оппозиция: «Прекратите лукавить, это вы развели в стране спекулянтов, которые при удобном случае сразу сразу задирают цены, а теперь прикрываете это мировым кризисом».
В общем, как на ситуацию с Россией и Украиной, так и на русских — африканцам все равно.
Для них наши страны слишком далеко, а все белые люди воспринимаются просто как источник денег, да и в общем «на одно лицо». Никакой разницы, белый вы из России или из Европы, нет. В в Африке есть дела и поважнее», – рассказал молодой человек.
По сообщению сайта Газета.ru