Стоковые изображения от Depositphotos
Кадр из сериала «Карамора» (2022)
— В одном из интервью ты заявил, что актеры в кино зачастую играют самих себя. Можно ли сказать, что то же самое было у тебя с Феликсом Юсуповым, персонажем сериала «Карамора»?
— В самом вопросе уже есть ответ — «да». Феликс Юсупов — гипертрофированная часть меня. Ее во мне пытались «потушить» во время обучения во ВГИКе, так как я был уж слишком иллюстративен. В «Караморе» поведенческая иллюстративность и гиперболизация сыграли мне на руку, и я вывел их на нужный Даниле [Козловскому] градус. Спасибо ему, он как старший товарищ помогал не переборщить.
— «Карамора» стал первым сериалом Данилы Козловского, в котором он выступил режиссером и исполнителем главной роли. Каково было с ним работать?
— Как режиссер Данила не знает слова «сойдет». Он добьется того, что ему нужно, и не только от молодых актеров, но и от именитых артистов. Как по мне, «Карамора» вышел великолепным с точки зрения режиссуры и подачи.
— В сериале есть элементы хоррора. Говорят, что ужастики снимаются веселее всего. Тебе было весело играть вампира?
— Я был в женском наряде, что, конечно, весело, но не совсем хоррор (улыбается). Увы, но у Феликса не было сцен насилия, кроме одной: в конце мы показываем, что он совершил. Он не кусал, никого не избивал. Даже жалко! Очень хотелось бы попробовать.
В сериале есть еще одна забавная сцена, где я валю всех из пулемета. Она делалась тяжело, потому что пулемет заклинило и пришлось снимать все с одного или двух дублей.
— Какая у тебя самая-самая запоминающаяся сцена из «Караморы»?
— В последний съемочный день мы делали сцену, где Феликс выходит из себя и начинает разбрасывать вещи. Помню, Даня говорит мне: «Еб*** (Начинай — «Газета.Ru»)». Я беру лампу и слышу, как снова кричит, мол, только не лампа. Оказалось, она стоит дороже меня во всем этом проекте. И потом меня попросили сделать то же самое с другого ракурса, но уже без лампы.
— Твой желтый костюм в сериале вызвал у многих ассоциации с Джокером Хоакина Феникса. Ты сам проводил параллели с этим героем?
— Изначально я никаких параллелей с Хоакином Фениксом не проводил, но потом мне стали скидывать в личку скрины-сравнения из «Караморы» и «Джокера». Мы с Фениксом в чем-то психофизически похожи: оба истерики, это позволяет нам легче выходить на градус подобных персонажей. Только Феникс намного опытнее и тоньше меня как актер. Я пока еще начинающий.
Кадр из сериала «Карамора» (2022)
— Как ты решился сыграть Феликса Юсупова?
— Перед пробами я начал вспоминать все прочитанное про Юсупова за свою бытность. Было время, когда я увлекался этой личностью — в целом декадансом, его эстетикой и театром того времени. Поэтому во время подготовки сделал акцент на тонкость и немного женственность его натуры, а не на эпатаж. Правда, оказалось, что Феликс Юсупов в «Караморе» и его реальный прототип — два абсолютно разных человека. В сериале мы взяли все по верхам: то, что он переодевался в женщину, скорее всего, что-то употреблял и был большим любителем дворцовых интриг.
— Серьезная сейчас конкуренция за роли в кино?
— Мы практически всегда люди подневольные и не выбираем роль. Я никогда не обижусь и не буду сквернословить о человеке, если его взяли туда же, куда пробовался я, так как понимаю тонкости индустрии. Конечно, есть соревновательный момент, как и везде. Например, сделать меньше дублей за сцену. Но это все по-доброму и всегда в рамках приличия.
— Год назад вышел другой сериал на вампирскую тематику — «Вампиры средней полосы», теперь еще и «Карамора». Почему сюжеты о вампирах так востребованы в российском кинематографе? Раньше ведь особо не снимали…
— Раньше не снимали, потому что денег не было. Сначала у нашего кинематографа появился светоч в лице Алексея Балабанова. Многие начали его, короля «чернухи», «перерисовывать» в хорошем смысле этого слова. Все осознали коммерческую выгоду подобных фильмов. Поэтому большинство контента было о том, как в России все плохо — продажные чиновники и менты. Но я ведь хочу посмотреть что-нибудь хорошее, интересное и позитивное, отвлекающее от реальной обстановки.
Не случайно, что расцвет кинематографа в США выпал на Великую депрессию, когда кинематографисты начали отвлекать людей от реальности светлыми фильмами. Тогда же к ним пошли частные инвестиции, люди стали массово ходить в кино, а ленты — приносить доход. Я надеюсь, что с приходом видеосервисов у нашего кино станет больше частных инвестиций и независимых фильмов. Сейчас зрителей сложно затянуть в кинотеатры без долгой и дорогостоящей промокампании. В онлайне же людям никуда ходить не надо.
В «Караморе» ты переживаешь за вампиров, хоть они и кровопийцы, дьявольское отродье, но они хотят сделать что-то хорошее. Революционеры несут что-то новое, но их действия в сериале — в основном романтические порывы.
— Какого персонажа не хватает в российском кинематографе?
— Нам не хватает Терминатора. У нас есть крутые пацаны с района и великолепный каст, справляющийся с этой ролью. Но нет Терминатора.
— Ты говорил, что любишь играть в видеоигры. Во что ты сейчас играешь?
— Я дикий фанат видеоигр, играл во все тайтлы. Это какая-то следующая стадия кинематографа, когда ты можешь не только смотреть, но и участвовать. Я несколько раз прошел с женой «Ведьмака», одну из моих самых любимых игр, а также «God of War» и «Hellblade» по мотивам скандинавской мифологии.
У меня даже были идеи написать сценарий к хоррор-игре, в которой у главного персонажа было бы мое лицо, голос и движения. Но я теряю мотивацию, когда мне не платят, быстро опускаю руки. Это мой большой минус.
— Тебе 26 лет. Нет планов начать покорять Голливуд?
— Нет, я там лишний. Netflix намного интереснее и космополитичнее сейчас, чем Голливуд. Он закупает российские сериалы, зовет местных артистов, а наши режиссеры создают проекты для этого стриминга — и HBO туда же. Будущее за ними. Конкуренция между этими сервисами вынудила их делать красивый и интересный контент. А мы как зрители и актеры только выигрываем от этого, потому что появляется больше проектов и рабочих мест.
Кадр из сериала «Карамора» (2022)
— По какому принципу ты выбираешь проекты?
— Я еще не дорос до уровня, когда могу выбирать из множества предложений. Но с телевизором я бы не хотел связываться, потому что молодой зритель его уже не смотрит. По опыту могу сказать, что в проектах от ТВ выработка может быть до 15 минут в день. И это просто сумасшествие. Стриминговые платформы же вкладываются в качество. Надеюсь, буду сниматься только для них, но время покажет.
— Ты стал крашем у зумеров в TikTok. Тебя даже сравнивают с американским актером Тимоти Шаламе. Как ты к этому относишься?
— Серьезно? Это временно. Мне кажется, что на Шаламе больше похож Анар Халилов или Марк Эйдельштейн. Хотя сравнение с другими актерами даже помогает. Есть такая штука, как dreamcast — когда кастинг-директора начинают подбирать актеров по типажу. Если же сейчас безумный хайп вокруг Тимоти Шаламе, то у ребят будет больше работы.
— С каким персонажем ты себя ассоциируешь?
— С Обломовым из одноименного романа Гончарова. Врать не буду, я довольно ленивый и даже в чем-то пассивный человек. Это мои минусы, с которыми я смирился и вздыхаю.
— Ты называешь себя интровертом, но у тебя роли достаточно экспрессивные, яркие. Сложно ли интроверту быть актером?
— Это часть актерской профессии — переключаться, быть игривым или ранимым. Мне несложно это комбинировать. Наоборот, я аккумулирую энергию, находясь один дома. Моя жена уже смирилась с тем, что я не тусовщик.
— А как ты переносишь критику в свой адрес?
— В последнее время переношу очень легко. Я принял для себя один факт: сколько людей, столько и мнений. Каждый судит в силу своего ума. На хейтеров и комментарии в духе «Шварц — чмо» обижаться глупо. Бывает и обоснованная критика, здесь вопросов не возникает.
— Когда ты впервые задумался о том, чтобы стать актером? Как отреагировали семья, друзья и одноклассники, увидев тебя на экране?
— У меня выбора другого не было. Эта задача была у меня с самого детства, в итоге я прошел в четыре ВУЗа. Что же касается реакции одноклассников, то мне даже написал пацан, с которым мы постоянно дрались и ненавидели друг друга. Много учителей и друзей написали. Это было приятно!
— Насколько театральные ВУЗы сейчас готовят к профессии? Ведь многие актеры без образования активно снимаются в кино и играют в театре.
— Все зависит от мастерской и педагогов. Причем преподаватель не обязательно должен быть известным актером или режиссером, но должен быть учителем, философом и человеком. Я абсолютно уверен, что актерскому мастерству не научишь.
На первом курсе я считал себя безумно талантливым, а потом понял, что как-то не особо, начал из-за этого переживать и пропускать пары. Удивительно, почему меня не отчислили. Вскоре я начал к этому относится серьезнее и читать литературу — Константина Станиславского, Михаила Чехова, Марию Кнебель и других. Есть много инструментов, которыми ты можешь пользоваться. И если тебе не подошел Станиславский, — это не плохо. Значит, подойдет кто-то другой.
— Многие актеры признаются, что игра в театре для них важна, так как позволяет вживую пообщаться со зрителем. Тебе важно видеть такую обратную реакцию?
— Мне, наоборот, это в минус. Я не воспринимаю театральный язык, мне ближе киношный. Какую бы мизансцену ты не построил в театре и как бы не передал свою мысль, в кино крупный план перекроет все твои старания. Тут ты не соврешь.
— Сейчас создается много фильмов-мюзиклов, где как раз-таки есть возможность сняться крупным планом. Ты бы хотел поучаствовать в подобном проекте?
— Я согласился бы с радостью, но не могу петь. Это все-таки важно. У меня есть мечта исполнить роль либо Иисуса, либо Иуды в мюзикле «Иисус Христос — суперзвезда», но она вряд ли осуществится. Еще я хотел бы сыграть в мюзикле «Рипо! Генетическая опера», там и вокальная партия не такая сложная. Также в постановке «Todd» группы «Король и Шут», которую Михаил Горшенев назвал панк-зонг-оперой. Это довольно интересно.
Данила Козловский во время съемок сериала «Карамора» (2022)
— А с кем из режиссеров ты бы хотел поработать?
— У меня есть голубая мечта поработать с Паоло Соррентино. Я его обожаю, готов пересматривать его работы сотни тысяч раз. Это не остросюжетное кино, а для настроения. Это такая утопия, в которую тебя погружает режиссер: ты дышишь с героями вплоть до финальных титров. Юлия Снигирь уже снималась у него. Есть шанс и у меня.
— Есть роли, которыми ты гордишься больше всего — и наоборот?
— «Мертвые ласточки» — моя первая роль, которая каждый раз всплывает, чего я не хочу. Это моя первая проба, в которой недостаточное понимание работы с камерой и своего организма. Я не могу сказать, что горжусь какой либо своей ролью: есть те, за которые мне не стыдно. Интереснее всего было играть как раз Феликса Юсупова в «Караморе». При работе над ним я попробовал многое, чего не делал раньше — стрелял, орал на людей, издевался. Там даже есть сцена, где обманутый Дашков приходит и…не могу рассказать, сами увидите.
По сообщению сайта Газета.ru