Когда мне было десять, родители развелись. Если честно, я до сих пор не знаю, почему. Просто в какой-то момент перестали друг с другом разговаривать.
Маме было очень тяжело. Папа в моей жизни был, никуда не делся. Мы даже вместе ездили на рыбалку, но вот с мамой они больше не общались. Эмоционально она всегда была очень подвижной, легко расстраивалась, легко злилась. Я ее люблю, и уже тогда пытался как-то успокоить. Мне кажется, вел себя «как шелковый». Вот ничего такого про свой подростковый возраст не помню, что обычно в сериалах показывают.
В свои 16 я стал совмещать учебу и работу на выходных, потому что и в вуз хотелось попасть нормальный, и денег не хватало, честно говоря. В университет поступил на бюджет, но в магазине все равно пришлось остаться консультантом, мама «не тянула». Грех жаловаться, но уставал ужасно. Бабушке еще надо было деньгами помогать.
Долго не мог съехать, даже когда начал с девушкой встречаться. И девушка обижалась, и мама ревновала. Непросто это: столько лет заботился — и теперь бросил? Не хотелось быть таким же человеком, как мой отец, который молча взял и ушел. Сейчас уже съехал от мамы, но все равно порой бывает ужасно стыдно и некомфортно перед ней.
Комментирует психолог, кандидат психологических наук Анна Макарчук:
То, что произошло с Александром, – довольно распространенная ситуация.
Мы имеем дело с парентификацией, когда родитель и ребенок по сути меняются ролями, родитель перекладывает на ребенка ответственность за свою жизнь, состояние, настроение, а ребенок «усыновляет» собственного родителя.
Дети в подобных обстоятельствах удивительно рано взрослеют и овладевают взрослыми навыками — они готовят, заботятся о хозяйстве, о младших братьях-сестрах.
При такой когнитивной акселерации дети остаются очень незрелыми эмоционально: им приходится «откладывать» свои собственные чувства и потребности как ненужные, незначимые, раздражающие родителя. Как правило, у них практически нет опыта взаимодействия со своим собственным внутренним миром и понимания своих потребностей.
В будущем у таких детей остается очень мало шансов на счастье. По умолчанию у них есть два пути:
Первый — продолжать нести ответственность за все и вся, жить жизнью, в которой ни одной секунды не будет посвящено самому себе.
Второй — почувствовать свободу и пуститься «во все тяжкие», отдавая себе многолетние долги. Это опасное предприятие для человека, который не умеет быть в контакте с собой.
Конечно же, есть шанс проскочить между Сциллой и Харибдой. Но этот путь требует осознанности и внимания. Александр имеет шансы пройти по этому, исцеляющему пути. Судя по всему, он сделал несколько непростых, но уверенных шагов: он анализирует, принимает и проговаривает чувства.
Если вы хотите выстроить с людьми доверительные и уважительные отношения, то всегда необходимо проговаривать свои эмоции, желания и просьбы.
Хочется надеяться, что Александр сможет спокойно поговорить и с мамой, и с девушкой. Что он не будет обвинять маму в непонимании и в непростой ситуации в прошлом, а будет говорить о себе, своих желаниях и намерениях.
Возможно, его слова, оформленные по принципу ненасильственного общения, могли бы выглядеть примерно так:
«Мама, когда ты говоришь, что я неблагодарный сын, я очень расстраиваюсь и испытываю печаль и обиду. Потому что мне очень важно и нужно, чтобы наши с тобой отношения были теплыми и уважительными, как у двух взрослых и самостоятельных людей, которые любят друг друга. А еще мне важно жить с моей девушкой, так как и она часть моей жизни. Мне бы хотелось все обсудить. Можем мы поговорить о том, чего хочешь ты, и чего хочу я?»
Также Александру необходимо четко установить границы: в той же уважительной и теплой форме сообщить о том, что ему важно сосредоточиться на собственной жизни, росте и развитии. Естественно, мама из этой жизни никуда не выпадает, но теперь у Александра в приоритете он сам, его потребности и его, возможно, будущая семья. Лучше не намекать на это, а сказать о своих ресурсах и возможностях прямо.
С третьего класса я полностью готовила сложные блюда. Помню, у нас стоял баллон с газом, я его открывала, по трубочке шел газ к плите, зажигала. Чтобы проверить, нет ли утечки, я смазывала горлышко газового баллона мылом – если шипело и пузырилось, значит, идет утечка. К нам часто привозили старые баллоны, приходилось проверять. Задачу едва придя из школы приступать к готовке и уборке я поставила себе сама. Почему? Да потому что было жалко маму, которая вернется уставшая с работы, а есть нечего. Хотелось ее накормить, чтобы она была довольна. Голодная она была злая.
Летом крутили банки с вареньем и огурцами. Как-то я предложила маме еще сделать лечо на зиму, так как очень его любила. Она ответила, что раз я уже умею закатывать банки, могу и лечо заняться. Я ни разу не видела, как делается лечо, но справилась. Долго тушила овощи, стерилизовала банки, а потом раскладывала и закатывала ручной машинкой. Помню, сильно уставали руки. Удивительно, но банки прекрасно стояли месяцами, потом мы это ели.
Как-то к нам в гости пришла родственница, попробовала лечо и отметила, что в нем слишком много моркови. Мне пришлось оправдываться: я готовила из того, что было, что я сама же выращивала на огороде. Да, на огороде я многое выращивала по своей инициативе – было тяжело, но мне нравилось.
Бывало также ремонтировала утюг и меняла спираль в обогревателе (боялась электричества, но очень надо было). С утюгом повезло (вилку ремонтировала), а спираль купила на рынке неподходящую, сначала она стала очень ярко гореть, а потом почернела – перегорела.
Комментирует социальный психолог Елена Горинова:
Олеся с раннего возраста осваивала и выполняла «взрослые» обязанности. Данная стратегия может быть оправдана обстоятельствами жизни семьи, может создавать для ребенка с раннего возраста ситуации успеха, развивать самостоятельность, ответственность, организаторские способности, лидерские качества. Зачастую, такое поведение детей горячо одобряется в нашем обществе.
Однако, есть важное «но». Все это идет на пользу ребенку только если:
— он выполняет взрослые обязанности время от времени;
— в жизни ребенка остается достаточно времени и сил на учебу, увлечения, эти потребности признаются в качестве приоритетных и ребенком, и всей семьей;
— ребенок каждый раз получает от взрослых членов семьи благодарность за помощь, чувствует себя любимым и значимым.
Что же скрывается за историей Олеси? С третьего класса контроль стал постоянным спутником девочки: она выполняла всю работу, чтобы обеспечить все потребности семьи, при этом испытывала чувство вины за «неудачи», была восприимчива к критике.
Стремление все контролировать и установка, что лучше все сделать самому, формируется в семьях, где не удовлетворяется потребность ребенка в безопасности, стабильности, где отсутствует эмоциональный контакт со взрослым, где у ребенка нет защиты и поддержки. Он постоянно находится в состоянии тревоги, переживая о том, в каком настроении сегодня мама придет с работы (в ситуации Олеси): будет ли она ругать, игнорировать, придираться («мама злая, когда голодная»). Чтобы совладать с этой ситуацией, Олеся подсознательно выбрала стратегию контроля и ролевую позицию «героя».
Она сама возложила на себя ответственность за безопасность и стабильность, но не за свои, а своей матери. Только так девочка могла себя чувствовать в относительной безопасности, избежать материнской агрессии или равнодушия, не чувствовать себя сегодня отвергнутой или виноватой.
Как Олесе помочь себе, преодолеть и отпустить детский сценарий:
— Необходимо признать, что в происходящем в детстве нет вашей вины. Детское решение, каким бы незрелым и наивным оно не было, помогло спастись там и тогда.
— Учиться обращаться за помощью к людям и практиковать это умение.
— Учиться делегировать домашние или рабочие задачи, отпускать ситуацию, концентрироваться только на своей непосредственной зоне ответственности.
— Проработать с психотерапевтом гиперконтроль и возможные детские травмы отвержения и привязанности.
Рекомендуется регулярно выполнять следующее упражнение по развитию любви к своему внутреннему ребенку: сядьте удобно, ноги твердо поставьте на пол. Представьте, что у вас на руках лежите вы сами новорожденный. Представьте маленькое личико, ножки, ручки, закрытые глазки. Чтобы вы сказали себе, только что родившемуся? Подумайте немного, а затем произнесите вслух следующее: «Ты — лучшее, что есть у меня в этом мире. Я всегда буду рядом с тобой, буду любить тебя, буду поддерживать тебя, буду заботиться о тебе. С этой минуты я стану для тебя самым лучшим, любящим, заботливым родителем / самой лучшей, любящей, заботливой мамой!» Выполняйте упражнение ежедневно.
Мама родила меня рано, в 19 лет. Папа от нас ушел почти сразу, я его не помню. Жили мы втроем: я, мама и дедушка. У дедушки инвалидность, он почти не видит.
Институт мама заканчивала со мной на руках, в 21 начала работать, я была совсем маленькая, но уже понимала, что маме непросто. Поэтому уже в три года я сама могла полностью собраться в детский сад. С шести лет готовила на всех троих завтрак: мама не успевала, ей надо было собраться на работу. Она ездила в другой город и очень уставала. А по вечерам она часто плакала в туалете. Я подходила к ней и гладила ее по спине, успокаивала. Помню, как мне было ее жалко.
Когда я чуть-чуть подросла, мы стали с мамой лучшими подругами. Она рассказывала мне все, что происходило у нее на работе, про коллег. Я вовлекалась во все ее переживания, сочувствовала, утешала. Мне тогда было лет 10. Все это длилось до моего поступления в вуз. Потом я уехала в другой город и мы с мамой поссорились. Так, что на настоящий момент почти не общаемся два года. Только в сообщениях поздравляем друг друга с новым годом и днем рождения. Внутри меня – огромный комок вины, с которым я не знаю, что делать.
Комментирует психолог Вячеслав Щербаков:
С раннего возраста Лере приходилось брать ответственность за себя, за дедушку с инвалидностью, а также за свою маму-студентку, которая так же, как и Лера рано повзрослела. Лера была вынуждена осваивать нетипичные для своего возраста обязанности, например, готовку и самостоятельные сборы в детский сад, а также психологически нетривиальный для своего возраста навык — умение выдерживать эмоции взрослого.
«Эмоциональной мощности» ребенка не хватает для того, чтобы безболезненно справляться с сильными психическими и физическими ударами, он еще не успел набраться опыта и закалиться жизнью. Он нуждается во взрослом, рядом с которым можно почувствовать себя в безопасности. Если этого не происходит, любое негативное событие может нанести ему психологическую травму, ведь сталкиваясь с потенциально травмирующей ситуацией, ребенку некуда «спрятаться». Это может привести к тому, что у ребенка пропадет базовое доверие к миру, он станет замкнутым, одиноким, возникнут сложности с проявлением чувств и эмоций.
В случае Леры помимо того, что она не смогла полноценно проживать свои чувства, она стала эмоциональным контейнером для своей матери. Лера упоминает, что в возрасте 10 лет они с мамой стали лучшими подругами, но не говорит, что она стала делиться с мамой своими событиями из жизни и вместе проживать их. Девочка продолжила эмоционально поддерживать маму. Это была скорее игра в одни ворота. Потому что мама, как и прежде, продолжала использовать дочь.
Наконец, когда Лера переехала в другой город и поступила в вуз, произошел процесс сепарации, т.е. в норме процесс, когда дети съезжают от своих родителей и начинают самостоятельную жизнь, полные надежды и энтузиазма, идут навстречу будущему.
Лера же столкнулась с чувством вины, потому что до сих пор находится в роли родителя для своей матери. Несложно представить, что испытывает родитель, оставивший своего ребенка.
Так как Лера не раскрыла нам, за что именно она испытывает чувство вины, давайте пофантазируем и разберемся. Учитывая, что Лере сейчас 21 год, ее маме выходит – 40 лет. С бытовыми тяготами мама, скорее всего, справляется, получается причина Лериной вины лежит в иной плоскости:
— Я бросила маму, которая нуждается в моей эмоциональной поддержке.
Скорее всего, именно эта фраза отвечает за Лерино чувство вины. Очень часто, вина – это не что иное, как протухшая злость. Да, именно злость и именно та, которой давно не давали выхода. Давайте дадим и посмотрим на фразу снова:
— Я бросила маму, которая нуждается в моей эмоциональной поддержке, но у меня теперь есть своя жизнь.
Уже лучше. Но если Лера прислушается к себе, несколько раз проговорит предыдущую фразу, вероятно, она обнаружит еще кое-что интересное, а именно: что у нее не только сейчас появилась своя жизнь. Парадокс в том, что своя жизнь у Леры была и раньше, но девушка ее откладывала, ставя в приоритет жизнь матери. Получается, Лера давным-давно заслужила жить собственную жизнь и не испытывать за это чувство вины.
По сообщению сайта Газета.ru