Писатель, публицист
В Госдуме предложили дарить нашей молодежи бесплатные поездки по России. Там придумана какая-то сложная схема с введением туристских карт, вроде «Пушкинской», с которых можно было бы оплачивать билеты, экскурсии и даже круизы. Предполагается, что деньги на нее будет класть государство, около 30 тысяч в год. Ну и на эти средства молодой гражданин РФ в возрасте от 18 до 22 лет может кататься по стране. Сумма, конечно, с нашими ценами в индустрии путешествий смешная, но в целом столичному студенту сплавать на эти деньги по Волге можно: до Ярославля электричкой, оттуда «Метеором» в Тутаев, из Тутаева на поездах до Нижнего. Если останавливаться в хостелах, можно даже доехать до Казани.
Идея отличная. Я, как человек, проживший почти всю свою жизнь в провинции, не просто одобряю ее – я требую, чтобы эти туристические карты вводили, а молодежь в обязательном порядке заставляли ездить по России. Как минимум – получающую высшее образование. Я бы вообще на месте государства ввела зачеты по туризму. Типа студенческих практик.
На филфаке у нас была фольклорная практика: ездили по деревням собирать старые говоры. Такую же надо вводить для всех студентов. Зачетная система, требования по учебным часам: столько-то часов в райцентре, столько-то – в плацкартном вагоне. Например, ввести две летние и одну зимнюю туристические практики с обязательными поездками в регионы продолжительностью не менее пяти дней. И непременно требовать, чтобы было посещено не менее трех райцентров минимум в двух федеральных округах за пределами Центрального. Можно даже разбивать поездки по годам: после второго курса – практика в Приволжском федеральном округе, после третьего – в УрФО или Северо-Кавказском, а преддипломная практика – Сибирский или Дальневосточный на выбор. И в каждом чтобы было посещено определенное число райцентров, ПГТ, сел и городов столичного значения. При попытке саботировать практику, подделать проездные билеты или купить отметки о заселении в отели – отчислять или отправлять на доучивание. Сам отказ от туристической практики или мухлеж с ней должен оцениваться как социально опасное деяние.
А для идущих в политику или журналистику я бы ввела обязанность посетить населенные пункты минимум трех типов в четырех федеральных округах, помимо округа проживания.
Это обязательно нужно делать именно для столичной молодежи и жителей самых больших мегаполисов, потому что мы чрезвычайно огромная страна. Плохое знание условий жизни в этой стране и реального в ней положения дел – социально и политически опасно. Я, как и любой провинциал, отлично это знаю. Представления о регионах у москвичей настолько дикие, что диву даешься. Часто резиденты МКАДа убеждены, что в провинции все валяются пьяные, пенсия четыре тысячи, деревни вымирают, в школах нет отопления, никто не видел раф-кофе и не знает, что такое зеленый салат. Восемь лет я жила в ленинградской деревне и писала оттуда тексты для СМИ – все восемь лет я была вынуждена объяснять, что у нас есть интернет.
Сейчас я в новгородской деревне, мне не верят, что дома имеется ванная и подключенный к ней центральный водопровод, а в школу ребенка доставляет развозка. Вид кабинетов «Точки роста» в деревенских школах вызывает у столичных жителей острое недоумение, многие считают, что это фотошоп.
Столицы не знают, что в деревнях сейчас у людей канализация, скважины, пластиковые окна. Что траву косят уже даже не бензотриммерами, а косилками-тележками. Что грибы сушат не на веревке, а в электросушилке. Что, забив на зиму поросят, деревенские летят в Турцию. Что народ давно обновил заборы, подправил дома. И это даже в таких пьющих регионах, как наша Новгородчина. Деревня в Татарстане или Башкирии сегодня чище деревень в Эстонии и Латвии, я была там и там, потому точно знаю.
Деревню жители мегаполисов не знают вообще. Отражение всех самых диких представлений столицы о российской деревне – сериал «Топи», в котором сельская местность представлена средоточием белесоглазой хтони, растворившейся в нищете. Что здесь у трети жителей внедорожники, на каждом десятом дворе стоит трактор и люди бывают за границей, Москва не знает. И говорит с деревней так, как с ней говорили году этак в 1995-м. Сегодня столица представляет деревню либо по программе из 90-х «Деревня дураков», либо – по предвыборным роликам 1996 года, в которых Ельцин обещал поднять эту самую деревню.
И ладно бы деревня – не знают ничего о жизни в городах: как люди выглядят, сколько у них денег, что они едят, какие продукты им доступны. О том, что с появлением пунктов выдачи заказов доступ к потреблению примерно выровнялся, Москва не знает. Как и о том, что в небольшом селе может быть сразу несколько пунктов интернет-магазинов.
Часто вижу в сети рассказы провинциалов, к которым москвичи приезжают в гости или командировки с обносками. Ну, помните, как в 90-е же от старших кузенов младшим переходили штаны, куртки, реже – кеды? До сих пор такое есть. Одна моя подписчица из Новгорода рассказала, что ее племянница вышла замуж за москвича, так его родители передают в Новгород свою поношенную одежду: считают, что здесь ничего нет. А из Петербурга ко мне лично приезжали как-то на интервью коллеги и привезли с собой пакет объедков для собак: какие-то кости, испортившиеся котлеты… Это была съемочная группа известного телеканала!
До сих пор встречаю москвичей, уверенных, что учителя и врачи в провинции живут на 10 тысяч. Тогда как в реальности именно эти категории бюджетников давно превратились в финансовую элиту небольших городков. Меня прямо трясет каждый раз, когда я вижу очередного политика-популиста, который требует «спасать наших врачей» от нищеты. Или оппозиционного журналиста, дернувшего в Тбилиси и оттуда стенающего: «Повысьте хотя бы зарплаты учителям». Этот дешевый популизм возможен только потому, что столицы не знают жизни регионов, где врач зарабатывает сегодня в несколько раз больше средней зарплаты, а другой работы не найти даже на минималку. В итоге у всех на слуху врачи с учителями и пенсионерами, а до остальных никому нет дела.
Москва и Петербург, которые не знают провинцию, очень боятся провинциалов и порой настроены к внутренним мигрантам враждебно. Потому что интеллигенты, например, представляют себе приезжих из регионов по романам писателя Романа Сенчина: 2000-е, мрак сибирской деревни, все пьют и торгуют паленой водкой. Враждебность очень ощутима. И есть в столицах коренные жители, которые считают нужным закрываться от приезжих как от опасной хтони.
А уж с географией какие проблемы. Где находится Бишкек, наши люди более или менее усвоили. Но спросите их про Курган. Откровенно признайтесь: кто из вас сможет сразу показать на карте Курган?
Я из Тюмени, про нее более или менее слышали, что город богатый и оттуда Собянин с министром образования. И то возникают конфузы. Часто слышу от знакомых: «Ооо, я был у вас. Новый Уренгой». Ну да, 2000 км севернее.
Но если Тюмень узнавали, то Тобольск уж – смутно. Почему-то считают, что он в Коми. А Сыктывкар – рядом с Оймяконом. Про Биробиджан думают, что это на границе с Арменией, хотя у нас с Арменией нет общей границы. Какая же тогда столица Еврейской автономной области? Никогда с 2000-х не встречала в Москве или Петербурге молодых людей, которые бы ее назвали.
В Новосибирск часто приходят новороссийские посылки: люди не видят разницы. Сама я чуть не при каждом поиске нужных адресов и телефонов в Великом Новгороде вижу рекламу нижегородских компаний. В новгородские новости на «Дзене» попадают нижегородские. Ситуация усугублена еще и тем, что в обоих областях губернаторы – Никитины. Сплошная путаница. Часто встречаю раздражение москвичей: нельзя ли один из Новгородов переименовать в какой-нибудь не-Новгород? В прошлом году я ехала из Москвы домой, со мной в одном купе две туристки направлялись, что характерно, в Нижний: пришли в кассу, попросили два «до Новгорода», ну им и продали.
Мне вообще не везет. До того я жила в Лужском районе Ленобласти. Про Лугу, слава богу, люди более или менее слышали от… Пушкина. Кто книжки в школе читать любил, помнит его «Есть в России город Луга петербургского округа…» Увы, Пушкин существенно испортил мне те самые восемь лет жизни, потому что минимум половина моих знакомых ситала, что, раз имение Пушкина было под Псковом, то и Луга где-то там. «Анастасия, у нас была экстренная пресс-конференция, но мы вас не позвали, вы же все равно в Пскове», – такое в разных вариантах я слышала не раз.
Между прочим, я в одной школьной стенгазете встречала версию с «город Луга ленинградского округа». И с подписью «А.С. Пушкин».
Самым нелепым случаем географического кретинизма стал пример моих знакомых из тюменского города Ялуторовска: они купили по объявлению кассеты для фотоаппарата Polaroid, продавец, отправляя их обычной посылкой, для краткости написал вместо Ялуторовска «Ялта». Потому что какая разница?
Людей надо заставлять ездить по своей стране, иначе они становятся социально опасными, наносят ущерб и даже копят в себе запас политического мракобесия. Поэтому обязательно выдавайте им эти туристические карты. И никаких вузовских дипломов без туристической практики не выписывайте. Человек с высшим образованием, не бывший в России за пределами столичных мегаполисов, подобен ребенку с гранатой.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru