Об этом мы говорим с доктором юридических наук, экс-депутатом Парламента Сергеем Жалыбиным.
Этапы
— Сергей Михайлович, некоторые политологи полагают, что политические реформы в Казахстане полностью завершились в конце прошлого года. Вы тоже так считаете?
— Говорить, что все завершилось, преждевременно. Хотя бы потому, что выборы в Мажилис и маслихаты еще впереди. Президент в своем послании, где сформулирована концепция политической модернизации, сразу сказал, что реформы продлятся до середины 2023 года. Предстоит перезагрузка и обновление всех политических институтов. Сейчас идет третий этап. Первый – это идеологическая установка главы государства на проведение модернизации в сфере государственного строительства. Она предполагала отход от суперпрезидентской вертикали власти, провозглашение тезиса «сильный президент, влиятельный парламент, подотчетное правительство». Укрепление связи между властью и народом, то самое слышащее государство, лозунг «разные мнения — единая нация», где акцент сделан на плюрализм мнений в обществе. Были провозглашены альтернативные выборы, перераспределение властных полномочий и ряд других новаций.
Второй этап – правовое обеспечение всех этих позиций. Принятие ряда законов, таких как организация и проведение мирных собраний, о политических партиях, что расширило их возможность участия в предстоящих выборах. Прошла модернизация судебных органов, законодательно закреплена норма о парламентской оппозиции.
Третий – то, что сейчас происходит. Выборы через несколько дней, заработал Конституционный суд, мы видим меры, направленные на улучшение жизни казахстанцев. Есть подвижки в реализации концепции слышащего государства. Аким области Кумар Аксакалов, например, активно встречается с населением. Только за последнее время провел единый день приема граждан, встретился со спортсменами. Надо сказать, что люди замечают: в регионах он ушел от посещения благополучных объектов, старается побывать там, где есть проблемы. Такую же работу сегодня проводят акимы городов и районов. Что нужно партиям
— Давайте, Сергей Михайлович, поговорим о политических партиях. Сегодня их уже семь, на подходе – как минимум еще две. Не возврат ли это к прошлому? Когда-то их тоже было много, потом пошло укрупнение, сливания. Что даст сегодня широкое партийное поле? Народ побежит в партии? И все это на фоне того, что Президент отказался быть членом какой-либо партии.
— Все зависит от того, насколько будет востребована та или иная партия. Когда-то укрупнение происходило по установке сверху. Чтобы быть управляемыми из единого центра. «Отан» стал «Нур Отаном», в него влилась партия «Асар», созданная Даригой Назарбаевой. Это было сделано на императивной, а не добровольной основе. В то время я был членом партии «Аграрно-индустриальный союз трудящихся»». Но только из посторонних источников узнал, что она слилась с другой. После чего из АИСТа я ушел. Но жизнь движется. И мы признали, что должен быть реальный плюрализм мнений. Поэтому стали создаваться новые партии. Рассчитываем, что и оппозиция у нас должна появиться. Сейчас объявляют себя оппозиционными Народная партия Казахстана, ранее Коммунистическая, и Ак жол. Но это, скорее, партии центристского толка. Ведь что такое оппозиция? Самая простая ее формула – противостояние существующей власти. Но с конструктивной критикой. У нас критикуют, по сути, ничего не предлагая взамен. Говорят: правительство неправильно ведет политику ценообразования, а этот вопрос сегодня самый больной для общества. Но сами не предлагают других путей. Поэтому с точки зрения классической оппозиции у нас такой нет. Да, у нас появилась норма закона о парламентской оппозиции. Но как она понимается и что реально дает? Пожалуй, только возможность заполучить портфель председателя одного комитета.
— Сергей Михайлович, вы упоминали, что среди давно существующих партий Общенациональная социал-демократическая (ОСДП) игнорировала все предыдущие выборы. Но в этом году эта партия активизировалась и участвует практически во всех выборах: в Мажилис, маслихаты. Это может быть результатом политических реформ?
— Безусловно. Люди, наконец, поверили, что у них появилась возможность влиять на формирование парламентских структур путем продвижения туда своих представителей. И уже там отстаивать принципы своей партии.
— Самое главное, чтобы административный ресурс не включился и не перебил все надежды на перемены.
— Нам остается надеяться, что этого не произойдет.
Кому сколько
— Одно из направлений политической перезагрузки – возвращение выборов по одномандатным округам. На уровне областных маслихатов – пятьдесят на пятьдесят, половина депутатских мест – по партийным спискам, половина – одномандатникам. А вот по Мажилису приняли решение 70 процентов отдать партиям и только 30 — одномандатникам. С вашей точки зрения, это правильно распределение и не надо ли в будущем что-то менять?
— Конечно, политические партии имеют право занимать места в Мажилисе по партийным спискам. Но 70 процентов это, на мой взгляд, много. Я всегда в ходе дискуссий говорил, что надо хотя бы 50 процентов. Но, видимо, решили идти эволюционным путем. Напомню: когда ввели голосование по партийным спискам, партиям выделялось только 10 процентов мест. Потом революционно определили — отдать все 100 процентов партиям. Теперь вернуться к тем же 10 процентам было бы неоправданно. Сделали 70. Я думаю, это переходный период.
Вообще –то я всегда считал, что парламент должен быть однопалатным. Какие у меня были аргументы? По Конституции Мажилис одобряет проекты законов, Сенат их принимает. И я это считал оправданным. Поэтому Мажилису достаточно было собираться сессионно, на общественных началах, чтобы одобрить законопроект. А на постоянной основе было достаточно Сената, с мощным аппаратом, юридической службой. Сейчас я в растерянности. Как прописано в обновленной в прошлом году Конституцией, теперь Мажилис принимает закон, а сенат его одобряет. Кто мне объяснит этот полет мысли: сначала законы принимают, а потом их одобряют? Условная ситуация: семья приняла решение купить диван. Привезла домой. И что, после этого надо спросить одобрение соседей? А если не одобрят? Утрирую, конечно. Но где логика: Мажилис принял закон, а Сенат его не одобрил. Дальше что?
— Это все предпосылки того, что политические реформы надо продолжать с учетом приобретенного опыта.
— Возможно, так.
— Меня удивила активность, с которой наши граждане ринулись в выборы в Мажилис. По Костанайскому округу зарегистрированы 12 человек на одно место. В Астане в каждом из двух округов – свыше 40 человек!
— Положим, желающих попасть в Парламент всегда было много. Когда я в первый раз баллотировался, помню, в нашем округе было 9 человек. У каждого своя цель. Кто-то решил проявить амбиции, кто-то решить проблемы в бизнесе. А кто-то, и таких много, реально хочет влиять на политику государства. Чтобы тебя зарегистрировали, надо заплатить взнос в размере миллион 50 тысяч тенге. Иметь определенные материальные ресурсы из разных источников, потому что средств, которые каждому выделяет государство, на хорошую раскрутку кандидата не хватит.
— Получается, что нищих в этом списке нет.
Все ли учли?
— Сергей Михайлович, с вашей точки зрения, какая область общественных отношений еще требует политической модернизации? Может быть, с учетом мирового опыта?
— Самое важное, на мой взгляд, это местное самоуправление. Оно у нас в зачаточном состоянии, по сути, как такового, его нет. То мы передаем полномочия маслихатам, то кому-то еще. Реального самоуправления с реальными финансами, которое наблюдается в развитых западных демократиях, у нас, к сожалению, нет.
— Общественные советы в какой-то степени решают эту задачу?
— Они – мост между общественностью и властью. Возможно, шаг к развитию местного самоуправления. Но общественные советы не могут реально решать проблемы на местном уровне. У них нет распорядительных полномочий. Может порекомендовать, попросить. Но только в рамках тех установок, которые уже утверждены бюджетом.
По сообщению сайта Костанайские Новости