— Говорят, женский алкоголизм неизлечим. Это действительно так?
— Нет, это миф. Во-первых, любой алкоголизм плохо лечится. У женщин при этом чаще алкоголизму сопутствуют прочие расстройства: женщины вдвое чаще сталкиваются с депрессиями и в 1,5 раза чаще — с тревожными расстройствами. Такие проблемы отягощают зависимость и препятствуют ее лечению.
Однако и многие международные данные, и мой личный опыт говорят о том, что женщины лечатся от алкогольной зависимости успешнее.
Это не значит, что для женщин гарантировано стопроцентное излечение. Но если лечить от алкоголизма условного мужчину и условную женщину — у женщины, скорее всего, результат будет получше.
— Женщины пьют по тем же причинам, что и мужчины?
— Раньше женщины часто начинали пить из-за того, что алкоголизмом страдает муж — выпивали, чтобы ему меньше досталось. Если у женщины есть генетическая предрасположенность к зависимости, она обгоняет мужа в формировании алкоголизма. У женщин нередко встречается так называемый «телескопический эффект», когда симптоматика развивается очень быстро.
Но такая модель характерна больше для традиционных обществ и в равноправных встречается реже.
Чем более независимой становится женщина, тем реже включаются подобные механизмы.
При этом, однако, чем больше уравнивается мужской и женский пол, тем женщины пьют больше в целом — если рассматривать, например, студенческие сообщества, там иногда девочки пьют и побольше мальчиков. Они ведут себя не так, как предписывает традиционная роль, а так, как им самим хочется. И для них причины тяги к алкоголю — те же, что и у мужчин: стрессы, избыточные нагрузки на работе и т.п.
Но если посмотреть структуру обращений в наркологические и психиатрические клиники, состав пациентов в наркологических стационарах — там, как правило, на 7-8 мужчин приходится всего одна женщина.
Женщины все равно пьют реже и страдают алкоголизмом, соответственно, тоже реже. В этой статистике преобладают мужчины.
Кроме того, женщины раньше обращаются за врачебной помощью, поэтому прогноз для них лучше. Многие международные исследования показывают, что мужской пол — это фактор риска развития алкогольной и наркологической зависимости и плохого прогноза терапии. Мужчины лечатся хуже.
— Подростки тоже нередко выпивают. Что делать родителям в таком случае?
— Подростковый возраст вообще очень сложный. Подростки — очень ранимые люди. С ними никогда нельзя держать себя неуважительно, это может серьезно травмировать. Отец любит ребенка, но при этом накричал, оскорбил, отозвался о нем пренебрежительно, унизил его, еще и прилюдно, — подросток пошел и покончил с собой. Ходовая ситуация. У подростков в целом очень высокий уровень суицидальности и склонности к употреблению алкоголя и психоактивных веществ.
Часто толчком к подростковому алкоголизму становятся разлады в семье — подросток реагирует на это неблагополучие, на то, что дома скандалы. Но это не всегда какие-то маргиналы — часто речь идет о благополучных в целом семьях, в которых при этом не налажено общение родителей с подростком и между самими родителями.
Мне иногда звонят или пишут родители, говорят: «Вот, нашему сыну 15 лет, он наркоман. Куда бы его положить надолго? Куда бы его закрыть?». Я спрашиваю — а что там за тяжелая наркомания такая, что надо парня закрывать? И выясняется, что у парня один раз обнаружили каннабис в моче, когда его протестировали. А до этого раза 2-3 казалось, что какой-то он странный или агрессивный. А результат анализа, кстати, может быть ложноположительный. И вот уже родители готовы его куда-то надолго закрыть, не спрашивая его согласия. Само это желание куда-то закрыть своего ребенка, отдать его посторонним людям, уже показывает, что в семье что-то не так. И отсутствие адекватных отношений с родителями может подтолкнуть подростка к алкоголизму и наркомании, к каким-то необдуманным действиям.
Такие родители ставят между собой и своим ребенком стену, лишают себя возможности ему помогать. Он им не доверяет, сторонится, избегает вместо того, чтобы искать у них поддержки.
Если они будут ему сочувствовать или держаться нейтрально, при этом давая понять, что он им, разумеется, не безразличен — ребенок сможет попросить о помощи. Но не наоборот, когда ему ставят условия, угрожают, когда его оскорбляют и унижают.
Если родители замечают, что ребенок употребляет алкоголь или наркотики, они в первую очередь должны поговорить с ним, выяснить, почему он это делает. Дать понять, что их это очень беспокоит и они боятся за него, что они готовы ему помочь. И, если проблему не удастся решить дома, уже совместно, с согласия ребенка, обращаться к специалисту.
— Иногда родители сами предлагают подростку алкоголь, руководствуясь тем, что он все равно его рано или поздно попробует — так пусть лучше дома поймет, как на него действует выпивка. Стоит ли так делать?
— Как-то сомнительно звучит. Во-первых, для детей, для подростков, для молодых совершеннолетних алкоголь и другие психоактивные вещества гораздо более опасны, чем для людей более старших. Недавно было опубликовано исследование, которое показало, что до 40 лет алкоголь вообще очень вреден, потом — возможны варианты. И это на самом деле так, поэтому я бы не стал подвергать организм ребенка такому.
Лучше бы, конечно, чтобы ребенок не пил совсем, это ему совершенно ни к чему.
— Насколько вообще распространено употребление алкоголя среди детей и подростков? Кто находится в группе риска?
— Это часто социально неблагополучные семьи, жители неблагополучные регионов, бедных кварталов.
В группе самого высокого риска находятся дети с плохой генетикой.
Генетика вообще играет большую роль в медицине, психиатрии, наркологии в частности. И, если оба родителя пьют, то это оказывает на ребенка неблагоприятное влияние, поскольку ребенок, может даже неосознанно, копирует их поведение. То есть, они в глазах ребенка легитимируют употребление алкоголя. А если они еще и передали ребенку свои «алкогольные» гены, если родители предрасположены к алкогольной зависимости, и у матери, и у отца есть в роду много пьющих людей, у него будет крайне высокий риск развития алкоголизма. И если он начнет выпивать уже в подростковом возрасте, у него пристрастие разовьется, конечно, с очень высокой вероятностью. Особенно если дома плохо, если ребенок подвергается домашнему насилию, если отец избивает мать. Большую роль играют любые травмы, любые невзгоды детства.
— Людям, страдающим от алкоголизма, порой рекомендуют побольше работать, найти себе какое-то занятие, чтобы на выпивку просто не оставалось времени. Стоит ли так делать?
— Действительно, бытует такое представление, что человеку нечем заняться, он пьет от безделья. И в рамках наркологической реабилитации его лечат так называемой трудотерапией.
Но, послушайте, а почему диабет не лечат трудотерапией, гипертонию? Алкогольная зависимость — такая же болезнь, как, скажем, болезнь сердца или почек.
Это такой моралистский подход, что алкоголизм — следствие распущенности, давайте-ка мы человека перевоспитаем. Но в медицине не должно быть перевоспитания, в ней должны быть диагностика и лечение. Что касается целительного влияния труда на алкогольную зависимость — среди моих пациентов есть очень много работающих людей, тяжело работающих, есть много профессионалов высокого уровня. И это отнюдь не лентяи. Но они пьют, несмотря на то, что они работают гораздо больше, чем, на мой взгляд, им следовало бы это делать.
— Но ведь отсутствие у человека занятия, с которым он чувствует, что для чего-то нужен, коррелирует с депрессивными, тревожными состояниями. Разве не лучше будет для него найти какое-то дело, которое будет придавать жизни смысл?
— Полное безделье — это тоже нехорошо. И это правда предрасполагает к тому, чтобы возникали те или иные девиации — психические расстройства, употребление алкоголя и наркотиков. Безусловно, человек должен чем-то заниматься.
Но когда человека пытаются загрузить по максимуму для того, чтобы у него не было времени, не возникало желания что-то употребить — это очень порочный путь. Велик риск перегрузить его, что приведет к противоположному эффекту — в попытках бороться со стрессом и напряжением человек придет к алкоголизму или наркомании.
Если речь идет уже о сформированной зависимости, пытаться переключить человека на какую-то работу практически бесполезно — занят он, не занят, это уже большой роли не играет. Но есть хороший подход, эффективный и при алкоголизме, и вообще при психических расстройствах, когда человек начинает помогать тем, кто столкнулся с такой же проблемой. Это называется «спонсорство». Представим даму, страдающую от проблем с алкоголем, и у которой есть время, желание и возможности, например, организовать интернет-ресурс для помощи людям в аналогичной ситуации. Помогать им найти психологов, врачей. Поддерживать, например, жен мужчин, больных алкоголизмом, не давать им впасть в созависимость, не усугублять проблему супруга. Такая деятельность будет помогать — человек, помогая другим, обмениваясь с ними опытом и переживаниями, будет лучше понимать, что происходит с ним самим, и дополнительно получит моральную поддержку.
— А как работает медикаментозное лечение алкоголизма?
— Есть несколько препаратов первой линии. Один из них — дисульфирам, который применяется при так называемой десенсибилизирующей терапии. Он ухудшает самочувствие человека, если тот выпивает. Этиловый спирт под влиянием фермента алкогольдегидрогеназы превращается в уксусный альдегид или в ацетальдегид, а потом второй фермент, ацетальдегид дегидрогеназы, превращает ацетальдегид или уксусный альдегид в уксус. И тот быстро выводится из организма. Но если уксусный альдегид долго циркулирует в организме, это вызывает тягостное ощущение.
Наличие уксусного альдегида в крови — это одна из причин того, почему плохо наутро после употребления алкоголя. Дисульфирам блокирует действие второго фермента, способствует тому, чтобы ацетальдегид долго не выводился. Человеку становится плохо, и расчет кроется в том, что человек от этого будет пить меньше.
Но часто этот метод не оправдывается, люди все равно продолжают употреблять алкоголь, несмотря на неприятные ощущения. Да и сам дисульфирам токсичен — если человек не очень молод и не очень здоров, тут довольно серьезные риски, легко доиграться до инфаркта или инсульта. Это же касается и близкого к дисульфираму по принципу действия цианамида.
Есть еще акампросат — препарат, который уменьшает желание выпивать. Он в нашей стране не зарегистрирован, но я считаю, что это не очень большая потеря, потому что как-то не слишком впечатляет его эффективность. И есть два антагониста опиоидных рецепторов — это налтрексон и налмефен. Задача этих препаратов — блокировать так называемый прайминг-эффект: человек выпивает, ему становится хорошо, и он продолжает. Он желает повторить и усилить это ощущение. И если ему заблокировать опиоидные рецепторы, то у него прайминг-эффект должен погаситься, и он не будет продолжать пить. Но, к сожалению, это тоже не всех останавливает.
Вторая линия препаратов включает так называемые габапентиноиды, которые неплохо уменьшают потребность в алкоголе, влияя на транспорт гамма-аминомасляной кислоты — тормозного нейромедиатора в мозге. Я их часто использую в своей практике. Но, как я уже сказал, ни один лекарственный препарат не дает очень высокой эффективности облегчения алкогольной зависимости. Поэтому надо пробовать разные препараты, сочетать один с другим, менять схему лечения, если она не подходит, и, конечно, очень желательно дополнять лекарства психотерапией.
— Даже если человек прошел лечение от алкоголизма, он ведь все равно на каждом углу сталкивается с соблазнами — друзья могут предлагать выпить, да и в магазинах алкоголь стоит на виду. Может ли он просто иногда выпивать? Или ему предстоит воздерживаться от алкоголя всю жизнь?
— Когда человек принимает решение, что он не будет пить, когда обесценивает для себя алкоголь, в магазинах он уже будет равнодушно проходить мимо него. Это отношение влияет на очень многое. И если человек позволяет себе вернуться к алкоголю, то рискует потерять весь прогресс.
Например, вот есть мужчина, который прошел курс лечения, перестал выпивать, у него все хорошо. Он не пьет уже больше года, он всем доволен, им дорожат на работе. Но потом вдруг его жена с подружками укатила в Таиланд. Ее не будет неделю, и он думает — я же так много и тяжело работаю, дай-ка я выпью, только один вечер так проведу, может два, а потом я пить не буду. И он влетает в тяжелый запой, поскольку у него изначально был нарушен контроль потребления алкоголя. Человек себе позволил войти в рецидив.
Иными словами, если у человека уже были эпизоды алкоголизма, если он к этому предрасположен, ему необходимо воздерживаться полностью. Есть пациенты, которым после лечения удается держаться в рамках бутылки пива по пятницам, но это редкость.
Самый надежный способ лечения алкогольной зависимости — это полное прекращение употребления алкоголя. Это правило, оно абсолютное.
И когда некоторые пациенты с алкогольными проблемами спрашивают: «А можно меня как-то научить, чтобы я пил мало?», я говорю, что нельзя. С очень высокой вероятностью не получится. Поэтому не надо устраивать над собой эксперимент.
— Считается ли с медицинской точки зрения серьезной проблемой «пивной» алкоголизм?
— Пиво опасно в первую очередь тем, что речь идет о больших объемах. Большие объемы — это серьезная нагрузка на сердце и почки. Но доза алкоголя там такая, которую организм в целом может переварить и отработать без какого-то серьезного вреда. Пиво и вино, слабоалкогольные напитки, представляют собой меньшую опасность, чем крепкий алкоголь. В Финляндии, например, пиво достаточно легко купить, а вот водку далеко не везде, и цены такие, что не подступишься. Пивной алкоголизм как форма тяжелой зависимости, когда человек пьет пиво в очень больших количествах, встречается редко. Плохо, когда люди пьют крепкие напитки, плохо, когда пьют на работе, когда алкоголь дешевый, когда алкоголь повсюду продается. Вот это на самом деле плохая ситуация.
По сообщению сайта Газета.ru