Стоковые изображения от Depositphotos
Подготовка штурмовых групп ВДВ на полигоне в южном секторе СВО
Кэтлин Хикс подчеркнула, что, несмотря на продолжение поставок вооружения, военной и специальной техники Украине, основное внимание США по-прежнему сосредоточено на конкуренции с Китаем в Индо-Тихоокеанском регионе.
Важнейшими вынесенными уроками для противостояния с Китаем Хикс назвала осознание необходимости нарастить производство ракет и боеприпасов и обеспечить их ускоренную доставку к месту боевых действий, а также ускорить реализацию американской военно-космической программы.
Действительно, мало кто предполагал, что вооруженный конфликт на Украине будет столь интенсивным и столь продолжительным. А это потребовало значительного расхода решительно всех видов материальных средств – боеприпасов, горючего, продовольствия, вещевого имущества и много другого.
Весьма острая ситуация практически у обеих противоборствующих сторон сложилась с расходом боеприпасов к ствольной и реактивной артиллерии, зенитных управляемых ракет, противотанковых ракетных комплексов, переносных зенитных ракетных комплексов.
К примеру, вооруженные силы Украины всего за несколько первых месяцев вооруженного конфликта израсходовали 13-летний объем производства в США ПЗРК Stinger (1400 единиц) и 5-летний ПТРК Javelin (5500 единиц).
Все ранее установленные нормы расхода боеприпасов и ракет в боевых действиях и операциях в ходе специальной военной операции были превышены если не на порядок, то во много раз уж точно.
А это выводит на совершенно новый уровень требования к созданию запасов боеприпасов в войсках и центральных органах в возможных конфликтах будущего, а также к их эшелонированию.
Соответственно, существенному пересмотру подлежат взгляды на развитие отечественной промышленности, обычных вооружений, боеприпасов и спецхимии. В 1990-е годы производство в этой отрасли обвально сократилось, причем по самым осторожным оценкам, более чем в 10 раз. Не вызывает сомнений, что предприятия боеприпасов и спецхимии нуждаются в кардинальной модернизации, соответствующих инвестициях и росте производства если не в десятки раз, то примерно в этом диапазоне.
Вскрывшие в ходе СВО проблемы, разумеется, касаются не только производства боеприпасов. К примеру, в ходе напряженных боевых действий в любом из конфликтов наибольшие потери несет офицерский состав в звене взвод-рота-батальон. Возникает вопрос – каким образом оперативно восполнять подобные потери (причем как санитарные, так и безвозвратные)?
Вполне возможно, что в войсках необходимо иметь такие формирования как ОПРОС (отдельные полки офицерского состава – в оперативно-стратегических объединениях типа фронта) и ОБРОС (отдельные батальоны резерва офицерского состава — в общевойсковых (танковых) армиях).
К примеру, выбыл офицер из строя (командир роты) по причине ранения (а рота без командира уже не вполне рота), то на смену ему тотчас (максимум в течение суток) из резерва должен прибыть сменщик — такой же командир роты. А за счет кого и каким образом комплектовать подобные полки и батальоны – вопрос, разумеется, дискуссионный и детально разбираться с ним надо дополнительно.
Или же как, к примеру, восполнять потери в личном составе в частях и соединениях? Это можно делать за счет так называемого маршевого пополнения. Можно готовить бойцов и в запасных батальонах при каждой дивизии. Опять-таки, тут широкое поле для дискуссий. Весьма остро стоит вопрос с восполнением потерь среди специалистов, во многом определяющих боевую готовность и боеспособность подразделений и частей. То есть бойцов по тем военно-учетным специальностям, подготовка которых требует продолжительного времени. К примеру, хорошего снайпера за месяц по мобилизации подготовить невозможно.
Много вопросов возникает и в связи с ремонтом в полевых условиях сложного вооружения и военной техники, особенно по службе РАВ (ракетно-артиллерийского вооружения). Как это делать в ходе боевых действий – силами развернутых по мобилизации ремонтно-восстановительных полков РАВ или же силами специальных бригад предприятий промышленности в виду сложности вооружения? Тогда каким образом будет выглядеть статус гражданских специалистов предприятий ОПК в зоне военных действий?
И на этот вопрос сегодня, пожалуй, нет ясного ответа.
Наконец, оборонно-промышленный комплекс страны по ходу вооруженного конфликта в самые короткие сроки должен не только восполнять все потери в вооружении, военной и специальной техники, а помимо этого производить ВВСТ в достаточном количестве для формирования частей и соединений Резерва Верховного главного командования.
Помимо всего прочего, есть вопросы и к боевому применению некоторых родов войск, к примеру, воздушно-десантных. «Газета.Ru» ранее писала, в каких конкретно реформах нуждаются Воздушно-десантные войска.
Отечественные ВДВ во всех вооруженных конфликтах последних десятилетний применялись не как десант, а как хорошо подготовленная пехота.
Несмотря на минимальный опыт собственно десантных операций, ВДВ, по традиции, оснащаются «особенной» мобильной техникой.
Так, для десантников производилось и производится целое семейство боевых машин и вооружения самого различного назначения. К таковым, прежде всего, относятся боевые машины десанта от 1-й до 4-й модели (БМД), БТР-МДМ «Ракушка», десантируемые самоходно-артиллерийские установки (АСУ-57 и СУ-85), 120-мм САУ 2С9, 125-мм САУ 2С25 «Спрут».
Поскольку техника, разрабатываемая и производимая для оснащения ВДВ, предназначена для выброски парашютным способом из самолетов Ил-76, то она имеет легкое противопульное бронирование, изготавливается из алюминиевых сплавов и обладает значительно более низкой защищенностью по сравнению техникой, которую используют Сухопутные войска. Это, естественно, ухудшает ее боевые качества.
Воздушно-десантные войска в настоящее время называют резервом Верховного Главнокомандующего, но, чтобы они действительно отвечали этому требованию, необходимо радикальным образом изменить и организационно-штатную структуру ВДВ, и оснастить эти войска тяжелой техникой – десанту нужно больше брони для эффективного осуществления штурмовых операций.
Общую штатную численность ВДВ целесообразно сохранить, оставить войскам все существующие наименования (в том числе почетные), знамена, форму и голубые береты.
Организационно-штатная структура и вооружение десантно-штурмовой (воздушно-десантной) дивизии должны выглядеть, наверное, следующим образом. Вместо БМД с их алюминиевой броней в парашютно-десантных полках должны быть тяжелые боевые машины пехоты Т-15 на базе перспективного танка Т-14 «Армата». Танковый полк дивизии должен получить Т-14, а самоходно-артиллерийский – орудия 2С35 «Коалиция-СВ».
Дивизия ВДВ должна быть укомплектована необходимым количеством беспилотных летательных аппаратов самого различного назначения — от легких до тяжелых ударных.
В подобных соединениях целесообразно уйти от таких штатных подразделений, как парашютно-десантная рота (батальон), и перейти к боевым тактическим модулям.
Состав минимального тактического модуля в этом случае мог бы выглядеть, например, следующим образом: один-два танка Т-14 «Армата» (можно не сомневаться, рано или поздно эта машина будет доведена до ума), два-три тяжелых БМП Т-15, машина огневой поддержки, оснащенная 57-мм орудием, боевая ударная машина, оснащенная 152-мм пушкой, машина боевого управления и машина обеспечения.
Подобное подразделение будет обладать более высоким потенциалом по сравнению со штатными мотострелковыми подразделениями, а самое главное – иметь одинаково эффективную подвижность и защищенность. Словом, главным показателем успешности подразделений ВДВ на поле боя сегодня является улучшенная броневая защита.
В этом случае возможны возражения – ведь тогда это будет уже не десант. По сути дела, это верно. Но даже самым ярым поклонникам Воздушно-десантных войск давно пора понять, что время парашютистов уже как несколько десятилетий назад безвозвратно прошло. В современных войнах и вооруженных конфликтах возможны разве что (да и то далеко не всегда) небольшие тактические вертолетные десанты. В качестве утешения в будущих соединениях ВДВ можно будет разве что оставить по два-три парашюта и использовать их на военно-спортивных праздниках.
Если не реформировать ВДВ самым радикальным образом, то отборный человеческий материал на алюминиевых танкетках, участвующий в обычном общевойсковом бою, будет нести в войнах будущего большие и ничем не оправданные потери.
В качестве вывода следует отметить, что это, естественно, далеко не все уроки, которые следует извлечь из опыта проведения специальной военной операции. На самом деле только их перечисление займет пачку бумаги. Вместе с тем не надо и абсолютизировать опыт этого конфликта. Ведь любая война, по сути дела, является отдельной эпохой в развитии военного искусства, и нет более гибельного пути в строительстве Вооруженных сил как подготовка к уже прошедшим войнам.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).
По сообщению сайта Газета.ru