Стоковые изображения от Depositphotos
Отец начал меня задевать еще с 11 лет. Тогда я вернулась из футбольного лагеря и вместо того, чтобы похудеть, поправилась килограммов на пять-шесть, потому что ела нездоровую еду. Уже в то время я начала понимать: то, что он говорит мне, не совсем нормально.
Например, он заявлял мне, что будет со мной разговаривать только в том случае, если я встану на весы и цифры будут меньше, чем раньше. Когда я обедала, он говорил: «Куда тебе еще больше? И так уже корова!». И не важно, что я ела сельдерей и это был первый прием пищи за день.
Однажды я стояла у зеркала, он подошел и сказал: «О, Лиза, у тебя уже второй подбородок появляется». На тот момент я не сразу поняла, о чем он говорит, и долго переживала, что ямочка на подбородке – это два подбородка растут вместо одного. Кстати, из-за этого у меня впоследствии добавился еще и комплекс по поводу этой ямочки.
Я не совсем понимаю, почему так происходило и что у этого взрослого человека было на уме. К сожалению, своим примером он показывал и моему брату, что такое поведение абсолютно нормально. Тот в итоге тоже начал обзывать меня толстой, и я еще больше злилась.
Сейчас у брата переходный возраст, и он сильно набрал в весе. Теперь мне приходится сдерживать себя, чтобы не отыгрываться на нем. Хочется быть умнее, поэтому я держусь.
Мама во всей этой истории держала нейтралитет. Не буллила вместе с ними – уже хорошо.
Из-за травли отца к 13 годам у меня началось расстройство пищевого поведения: я наедалась и вызывала рвоту. Это происходило после каждого приема пищи. У меня даже под столом, за которым я делала уроки, стояла банка, чтобы не бегать туда-сюда в туалет.
Началась анорексия. Когда я дышала, у меня болели легкие, ломило ребра.
Потом мы с мамой пошли к врачу, и он сказал, что из-за этой болезни бывает бесплодие. Моя мама начала переживать, но вместо того, чтобы помогать, стала еще больше на меня кричать за то, что я вызываю рвоту. Чтобы мама не кричала, я пыталась делать это реже, заставляла себя понемногу есть. Каким-то чудом мне удалось справиться с анорексией самостоятельно.
Однажды в восьмом классе я зашла в школьную столовую, и на меня обернулись все присутствующие. Тогда по школе начали разлетаться слухи о моей странице в социальной сети. В начале девятого класса эта информация дошла до завуча, учителей и директора. Именно в девятом классе надо мной стали по-настоящему издеваться. Учителя буллили меня из-за того, что вся моя жизнь была напоказ, смеялись и говорили: «Ой, кто у нас тут ведет Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена)?»
Педагоги утверждали, что мои фото в социальных сетях – неподобающие для ученицы гимназии. Как мне кажется, там не было ничего вызывающего, просто обычные посты. На других учеников, у которых были снимки в купальниках и с сигаретами в руках, не ругались, а на меня почему-то свалилась куча негатива со стороны учителей.
Как ни странно, но дети меня не травили. Я была отличницей, и поэтому меня хотели сделать президентом школы. Но из-за того, что педагоги начали занижать оценки, завуч специально убрала меня из кандидатов. Одноклассники же, наоборот, становились на мою сторону и передавали мне то, что учителя говорили про меня в мое отсутствие.
Сначала у меня были истерики. После уроков все уходили домой, а я не могла выйти из школы и часами сидела в туалете, рыдая от несправедливости. Больше всего переживаний было из-за оценок, потому что я всегда была отличницей, а после моих фотографий баллы начали намеренно занижать. Но спустя год я все же привыкла. Потом мне уже стало просто все равно, и я научилась реагировать спокойно.
Рассказывала маме, что происходит, и мы вместе смеялись. Либо я спорила с учителями и огрызалась в ответ. В общем, я просто смирилась с происходящим.
Меняться я не пыталась. Наоборот, продолжала делать все так же. Меня обвиняли в том, что по моему примеру дочь директора тоже начала делать длинные ногти. Но при этом ее никто не просил их снять, а меня постоянно упрекали за это. Я отвечала: «Да-да, завтра спилю». Но никогда не выполняла то, о чем меня просили учителя.
Буллинг длился до конца школы и не заканчивается до сих пор. Когда я в этом году получала аттестат, моя классная руководительница сказала: «Слава богу, ты уходишь».
В школе меня до сих пор обсуждают как плохой пример, в том числе из-за того, что я никуда не поступила. Но я не пошла в вуз, потому что просто решила взять перерыв. Мой брат, который тоже учится в этой школе, частенько рассказывает о том, как меня вспоминают учителя, завуч, директор… Ожидаемо, что ничего хорошего они не говорят.
Мы не общаемся уже с июля. Когда я приезжала домой на свой день рождения, он подарил мне серьги (первый подарок от него за все 18 лет), но потом обидел грубым словом.
С момента моего восемнадцатилетия его как будто переклинило – он начал обзывать меня шлюхой, говорить, что у меня ничего не получится и я окажусь на трассе, как и все шлюхи-девочки из Instagram.
Обиды на отца я не держу, просто стараюсь относиться к нему равнодушно.
Тем, кто сейчас является жертвой буллинга, я желаю не обращать на это внимание, отстаивать свои границы и не прогибаться под чужое мнение. Я знаю, что это сложно, но пытайтесь сделать так, чтобы это вообще не портило вам настроение. Нужно просто это пережить и быть счастливыми – несмотря ни на что.
По сообщению сайта Газета.ru