Стоковые изображения от Depositphotos
Кадр из фильма «Рокки» (1976)
Не так давно зарубежные фильмы были фактически недоступны отечественному зрителю: на советском экране они выходили в ограниченном прокате и проходили цензуру Министерства кинематографии. Причем даже в период «оттепели» в конце 1950-х годов с появлением первых киноклубов насладиться шедеврами мирового кинематографа могли лишь столичные синефилы. Как правило, голливудские ленты демонстрировали студентам на учебных курсах во ВГИКе, московских кинофестивалях, лекциях в Доме кино, Госфильмофонде и других показах, не предназначенных для широкой аудитории.
Как рассказал «Газете.Ru» продюсер и куратор документальных программ ММКФ, известный переводчик Григорий Либергал, импортом и экспортом фильмов в советское время занималась организация «Совэкспортфильм», где на заседаниях закупочной комиссии Госкино эксперты специально отбирали одну или две иностранные работы для отечественного проката.
«Были картины высшей категории, которые шли в широком прокате по всей стране, — их печатали в более чем 3 тыс. копий, — объяснил он. — Были фильмы, которые выходили по несколько сотен копий или совсем небольшим тиражом, — это не означало, что они плохие, а только то, что у них не будет большой аудитории. Скажем, если это какой-нибудь вьетнамский фильм». По словам переводчика, который начал свою деятельность в середине 1960-х годов, тогда из 200 картин в год в кинотеатрах можно было увидеть только 30 лент, снятых в капиталистических странах, и полсотни, созданных «в братских социалистических странах».
Главной «меккой» будущих мастеров авторского перевода стал кинотеатр «Иллюзион», который открылся в 1966 году на Котельнической набережной. Именно там можно было увидеть разножанровое кино вроде триллеров Хичкока, фильмов Анджея Вайды и Терри Гиллиама. Во время показа переводчик находился в специальной будке, откуда в микрофон он озвучивал иностранных артистов. В дополнение к мировой киноклассике «Иллюзион» постоянно участвовал в кинофестивалях, на которые приезжали западные знаменитости. Здесь же происходили закрытые просмотры еще недублированных картин.
Сам Либергал, входивший в научную группу «Иллюзиона», объяснил уникальность этого места качеством репертуара: «Мы, переводчики, были привилегированны в том смысле, что могли смотреть кино, которое никто больше не видел».
Жители Москвы стоят у входа в кинотеатр «Иллюзион», 1981 год
Поскольку технические возможности не позволяли записать синхронно голос на кинопленку, переводчикам приходилось многократно озвучивать каждый сеанс в режиме реального времени — обычно по 6 раз в день. «Это была уникальная школа синхронного перевода, — вспомнил Либергал. — За шесть сеансов все варианты перевода перепробуешь, оставляешь самые лучшие».
Подобная практика стала кузницей кадров переводческого ремесла. «Был блестящий переводчик Алексей Михалев. Я его очень любил слушать, а поскольку мы с ним дружили, я часто видел именно его переводы в зале. Он великолепно переводил не только с английского, но и, например, с фарси. Была масса и других известных переводчиков — Андрей Гаврилов, Михаил Загот, но практически всех их я слышал в зале живьем, а не на записях кассет», — сказал Либергал.
Расцвет домашнего видео VHS
В 1980-е в СССР появились домашние видеомагнитофоны. Тогда группа экспертов, в которую также входил Григорий Либергал, вместо форматов Betamax и Video 2000 выбрала японскую систему VHS («вэ-ха-эс). «Когда мы сравнивали магнитофоны разных систем, VHS показался самым неприхотливым», — пояснил переводчик.
Первый отечественный видеомагнитофон «Электроника» был дефицитом, несмотря на дороговизну. Чтобы его купить, приходилось записываться в очередь, вспомнил Либергал. Видеомагнитофон поначалу стоил $500-600 на мировом рынке, а обычная трехчасовая VHS-кассета — в районе $6,5. «Видео было предметом роскоши. Ни у кого не было фильмотек по тысяче кассет», — добавил продюсер ММКФ.
Видеоклуб Муниципального жилищного комплекса, 1987 год
Японское чудо техники VHS породило такое явление как коллективные просмотры, которые существовали как на дружеской, так и на коммерческой основе. Правда, сами владельцы «домашних кинотеатров» находились в зоне риска, поскольку в любой момент на них могли донести «за распространение порнографии», если вдруг в фильме оказывалась сцена сомнительного содержания (например, «Рокки», «Последнее танго в Париже» или «Греческая смоковница»). Причем во время рейдов наряд милиции обесточивал целое здание, чтобы «запретная» кассета оставалась внутри видеоустройства, и владелец не успевал ее вынуть и спрятать. В противном случае за хранение им грозил реальный тюремный срок. Такая же участь ожидала и распространителей видеокассет, которые передавали их «молочной почтой», поскольку по форме кассета отлично помещались в пакет молока.
Это подтолкнуло кинолюбителей на создание целой подпольной сети, которая позднее стала известной как пиратский рынок видеокассет. Леонид Володарский, Алексей Михалев, Андрей Гаврилов, Михаил Иванов, Сергей Визгунов, Василий Горчаков, а позднее Павел Санаев, Вартан Дохалов и Дмитрий «Гоблин» Пучков — до сих пор характерные гнусавые голоса авторов озвучки пользуются успехом у современников, а многие переводы растащили на цитаты и мемы.
Переводчик Алексей Михалев
Андрей Гаврилов
В разговоре с «Газетой.Ru» переводчик VHS-эпохи Андрей Гаврилов объяснил феномен такой популярности ностальгией поколения, а также, вероятно, некачественным современным дубляжом: «Я уверен, что те, кто сегодня занимается дубляжом, делают это на максимуме возможностей, но насколько результат соответствует ожиданиям публики, — не знаю. Очень многие комедии, которые переводил Леша Михалев, нужно смотреть только в его версии, поскольку никто не переводил так, как он».
Среди наиболее известных работ Гаврилова — переводы всех частей «Крепкого орешка», «Кошмара на улице Вязов», «Хищника», а также диснеевских мультфильмов «Красавица и Чудовище», «Леди и Бродяга», «Бэмби», «Пиноккио» и многих других. Причем, по его признанию, некоторые из них он озвучил с первого раза: «Это было вызвано техническими условиями работы, но я считаю, что это тот опыт, который повторять не нужно, поскольку зачастую это приводило к непрофессиональному результату. Сперва нужно отсмотреть материал, а потом уже его переводить».
Кадр из фильма «Крепкий орешек» (1988)
Несмотря на то, что Гаврилов перевел более 2 тыс. иностранных фильмов, сам он признался, что лишь отдаленно представлял, как был устроен пиратский рынок: «В советское время кассеты могли привозить в основном те, кто имел возможность выезжать заграницу — спортсмены, журналисты, дипломаты. Меня никогда не интересовало, откуда берутся фильмы и как они распространяются логистически и финансово. В сфере моих интересов был исключительно перевод — на него не нужна была лицензия».
Причем заказчики перевода нелицензионных копий сами выходили на него: «Надо было все-таки немного опасаться силовиков того времени, так что это было через контакты каких-то знакомых. Были случаи, когда я переводил кассеты, которые оставались у приятелей в домашней коллекции».
Оплата труда переводчика за один фильм зависела от договоренности с конкретным заказчиком. В то время как официально государственная цена за перевод фильма в кинотеатре до эпохи VHS составляла 7 рублей 50 копеек, причем с вычетом налогов за 2 часа работы переводчик получал 6 рублей 98 копеек. Гаврилов признался, что не знает о реакции правообладателей о существовании в России нелицензионных копий их фильмов, зато нередки были случаи, когда по голосу его узнавали соотечественники.
Павел Санаев
И если для переводчиков «старой гвардии» озвучивание «пираток» было делом привычным, поскольку большинство из них работали на госслужбе переводчиками на фестивалях и в киноклубах, то для переводчиков «второй волны» эпохи VHS мир зарубежного кино был окутан романтикой и авантюризмом. Одним из них был автор повести «Похороните меня за плинтусом» Павел Санаев, который рассказал «Газете.Ru» о своей переводческой деятельности на пиратском рынке. По признанию писателя, он планировал зарабатывать написанием сценариев, но с развалом СССР кинопроизводство остановилось, и тогда он вспомнил о своем увлечении.
«Мне нравилась идея человека за кадром, который переводит фильм, доносит его до российского зрителя. Если отбросить то плохое, что было в 90-е, то одним из плюсов стало появление на видеокассетах кино, которого мы никогда не видели. До этого попадались какие-то французские комедии в прокате, но вот таких, как «Терминатор» или «Звездные войны» мы себе и представить не могли. Увидеть такое в 19 лет — это же офигеть!» — поделился Санаев.
Кадр из фильма «Терминатор 2: Судный день» (1991)
Он добавил, что сам процесс обмена видеокассетами был сродни субкультуре, потому что видеомагнитофоны были не у всех. Причем на квартирник к владельцу техники кинолюбители приходили не с пустыми руками, а с добытыми кассетами через посредников. Именно тогда, по словам Санаева, он сделал первый перевод фильма.
«Переводчиков тогда было мало. Хорошо помню Володарского, Михалева и Гаврилова, у других был менее узнаваемый голос. У меня тогда была студийная кассета «Психо 2», которую родители привезли из Америки. Я язык в школе учил, но переводить фильм на слух оказалось нетривиальной задачей, — признался режиссер. — Помню, как записывал на диктофон и прокручивал по пятнадцать раз, что там говорили. Для человека с институтской программой это сильно новая история».
После того, как переведенный фильм увидели друзья, Санаев заработал авторитет в этой сфере. И тогда один из знакомых кинолюбителей познакомил его с Тиграном Дохаловым — основным поставщиком пиратского рынка видеокассет. Причем секретным звеном его бизнеса был транскодер — устройство, которое переводило американскую систему цветопередачи NTSC в российский формат PAL/SECAM, встроенный в отечественные видеомагнитофоны.
«Вначале было чистое пиратство. Тиграну привозили лазерные диски и кассеты из США, у него был транскодер и переводчики, которые были основой бизнеса нулевого звена, то есть все шло от него. Никаких студий — чистое поле. Дальше уже фильмы переписывали и тиражировали кассеты — это были вторичные элементы цепи», — добавил Санаев.
Причем центром пиратского рынка в Москве стал знаменитая «Горбушка» (ныне — ДК им. Горбунова), где кроме торговцев музыкальных компакт-дисков, игр и видеокассет собирались популярные рок-исполнители.
«Горбушка », 12 ноября 1995 года
Еще одной особенностью нелегального видеобизнеса стала возможность увидеть кино раньше, чем его покажут в отечественном прокате.
«Тигран тогда ждал, когда у нас выйдет «Назад в будущее 2», а тогда один мой товарищ каким-то чудом достал эту тряпичную копию. Ее ему привез какой-то авиационный стюард из пиратского проката в Гонконге, которую сняли на пленку в зале. В хорошем качестве фильм должен был выйти только через полгода. А у нас все уже хотят посмотреть. Нужен был еще один переводчик, и Тигран меня позвал. Так я стал четвертым переводчиком в его команде», — рассказал Санаев.
Он отметил, что синхронным переводом фильмов он занимался в течение шести лет, а потом еще три года делал тексты для дубляжа: «Гонорар был фиксированным: $120 за перевод одной кассеты. Я брал по 3-5 фильмов в неделю. Для девяностых годов это очень неплохо. Потом пошла тема, что все надо ликвидировать и сделать легальным. Тигран был одним из первых, кто перешел на легальную локализацию фильмов, назвав ее студией №1».
Дмитрий «Гоблин» Пучков
В конце 1990-х годов на смену видеокассетам приходят лазерные диски, но пиратский рынок продолжает по-прежнему процветать. Именно тогда начал свою переводческую деятельность Дмитрий Пучков, широко известный под псевдонимом Гоблин. Сегодня он один из немногих, кто до сих пор занимается авторским переводами. Идея заняться озвучиванием иностранных фильмов пришла ему еще в пору студенчества.
«Это в Москве были деятели, которые ставили все на промышленную основу. Я жил в Питере, где все было гораздо скромнее, поэтому переводы делали исключительно ради друзей. Если кто-то приносил диск с записанным фильмом в университетскую общагу, где сеть на пятьсот компьютеров, мы переписывали их, закатывали на болванки и разъезжались по необъятной стране. Вот так оно расползалось, когда не было интернета», — признался переводчик.
При этом Пучков добавил, что аналогичная ситуация была на пиратском рынке компьютерных игр, которые он также переводил. Сама же деятельность с точки зрения авторских прав является спорной услугой, поскольку, по его мнению, главными «пиратами» являются не переводчики, а производители, тиражирующие нелицензионные копии в промышленном масштабе:
«Раньше тряпичные переводы показывали по Первому каналу, а на Невском проспекте было четыре магазина, в которых торговали пиратской продукцией. Тут скорее вопросы к тем, кто их открывал и крышевал. Для переводчиков и рядовых граждан не имеет разницы, ворованное или нет. То же самое с пиратством и на рынке игр».
Афиши при входе в видеосалон в Ленинграде, 1989 год
Пучков также отметил, что многие переводы того времени были не самыми качественными, но по причине дефицита «пиратки» стали культурным явлением эпохи. А поскольку российские зрители не имели возможности смотреть кино в оригинале, то даже потрепанная запись с помехами и гнусавой озвучкой была лучше, чем ничего.
«Переводами это назвать нельзя, в массе своей это был кривой пересказ. Персонаж сказал пять предложений, переводчик расслышал четыре, успел перевести три и неправильно успел сказать два. Бывает, что фильм хороший, а переведен отвратительно, вся суть извращена. Тогда мне и захотелось впервые сделать нормальный перевод «Путь Карлито» для друзей», — продолжил Пучков.
Переводчик также предположил, с чем может быть связан феномен популярности старой озвучки у современников: «Они впервые посмотрели фильм в кривом переводе. Помнят оттуда все фразы, растасканные на цитаты. И вот поэтому им нравится именно этот перевод. Это как знаете, если вместо матери мартышке дать плюшевого медведя, то она в него вцепится, и этот плюшевый медведь навсегда ей заменит маму. Впечатление от первого просмотра самое сильное».
«Поколение VHS» – Денис Колесников и Евгений «Badcomedian» Баженов
Современное поколение закадровых переводчиков, известное по сериалам «Игра Престолов» и «Теория большого взрыва», как и их предшественники из 90-х начинали свой творческий путь неофициально, делая переводы для пиратских платформ.
«Я из той эпохи VHS. Моим любимым переводчиком всегда был Алексей Михалев, «король комедии» — как его все называли. Помню, как смотрел в его озвучке «Кудряшку Сью». Этот перевод, на мой взгляд, вообще апогей того, что он делал», — рассказал «Газете.Ru» основатель студии дубляжа «Кураж Бамбей» Денис Колесников.
Евгений «Badcomedian» Баженов также подтвердил культурный вклад одноголосых переводов зарубежного кино: «Это же ностальгия. Там были уникальные обороты переводчиков, которые влияли на восприятие при просмотре. Даже та самая культовая сцена в фильме «Кровь и бетон», в которой человек с ножом кричит угрозы, стала мемом. Трудно представить, что эпизод будет иметь тот же эффект в другой озвучке. Только в одноголосом немножко гнусавом переводе [А. Гаврилова], который наполовину импровизация, это получалось так искренне, что цепляло зрителя».
Кадр из фильма «Кровь и бетон» (1990)
Баженов добавил, что невероятный успех голосов эпохи VHS-кассет связан не только с отсутствием официального дубляжа, но и с возможностью смотреть фильм без цензуры: «В таких переводах зачастую есть мат, что гораздо ближе к оригиналу, чем в дубляже. Мне он больше нравится, потому что я слышу оригинальную озвучку и монотонный голос диктора, которые позволяют расслышать живую речь персонажей, а также интонации и оригинальную актерскую игру. И хотя нельзя сказать, что я большой фанат озвучки 1990-х, но даже сегодня я смотрю корейское кино в одноголосой озвучке переводчика «старой гвардии» Юрия Сербина. Его работу я предпочту любому дубляжу, потому что так я слышу оригинальные голоса».
По сообщению сайта Газета.ru