Стоковые изображения от Depositphotos
Объявленная бывшим президентом Грузии Михаилом Саакашвили в грузинской тюрьме голодовка продолжается уже 42-й день. По словам его адвоката Ники Гварамии, политик готов прекратить ее, если его перевезут из тюремной больницы в место для реабилитации.
Саакашвили стал голодать, чтобы выразить свое несогласие с предъявленными ему обвинениями, которые он называет политическими. Грузинские власти не раз называли его голодовку фейком, но бывший лидер продолжает стоять на своем.
Как бы то ни было, в связи с ухудшением самочувствия его отвезли в тюремную клинику, а его личный врач не исключил, что именно там Саакашвили может скончаться.
К инструментам в виде членовредительства или голодовки политики и активисты прибегают уже многие годы, причем в последнее время довольно часто.
В прошлом году на постсоветском пространстве голодал еще один экс-президент — бывший глава Киргизии Алмазбек Атамбаев. Он объявил о своей акции 26 октября из-за перевода в другой изолятор: из СИЗО Госкомитета нацбезопасности (ГКНБ) в СИЗО-1 Бишкека. Впрочем, его отказ от еды продолжался всего два дня — он прекратил голодать 28 октября после перевода из столичного СИЗО-1 в колонию, где заключенные имеют доступ к квалифицированной медицинской помощи. Таким образом его требование о переводе было выполнено.
Незадолго до этого на фоне политических событий в Белоруссии 18 сентября голодовку в СИЗО объявил член президиума координационного совета оппозиции Максим Знак. Таким образом он выражал несогласие с предъявленным ему обвинением по уголовному делу о призывах к захвату власти. Голодать он прекратил 28 сентября с «неплохим» самочувствием, но, как рассказывала его жена РИА «Новости», с повышенным пульсом, пониженным давлением, слабостью и в полуобморочном состоянии.
В истории современной России было несколько особенно запомнившихся голодовок, например, объявленная политиком Сергеем Удальцовым в 2014 году против приговора в 4,5 года лишения свободы после беспорядков на Болотной площади.
Акция длилась 25 дней и была прекращена под угрозой принудительного кормления. Отмены приговора он не добился.
Одной из самых медийных голодовок начала 2010-х стала акция представителя партии «Справедливая Россия» Олега Шеина, который боролся за пересмотр итогов выборов мэра Астрахани в 2012 году. Политик утверждал, что выборы, на которых он проиграл с поддержкой в 30% голосов, были сфальсифицированы. Он голодал около 40 дней и вышел из голодовки, когда Центризбирком и суд «начали разбираться» в нарушениях на выборах. Но их результатов это не изменило.
Наиболее резонансная для России за последнее время голодовка была объявлена оппозиционером Алексеем Навальным 31 марта. Как он объяснял: в связи с отказом допускать к нему гражданских врачей на фоне ухудшающегося состояния здоровья. Его сторонники называли состояние заключенного «критическим». Навальный объявил о прекращении голодовки 23 апреля, объяснив это тем, что его обследовали гражданские медики, и рекомендацией своих лечащих врачей.
Самой долгой в отечественной истории протестной голодовкой считается отказ от пищи депутата Верховной рады Украины, крымскотатарского лидера Мустафы Джемилева в 1974 году, который выступал против своего ареста по обвинению в уклонении от призыва на военные сборы.
При принудительном кормлении через зонд он голодал 303 дня.
Протест привлек внимание мировой общественности к проблемам крымскотатарского народа, но за три дня до окончания срока против Джемилева было возбуждено новое уголовное дело по обвинению в составлении документов, порочащих советский строй, а также проведении среди заключенных антигосударственной пропаганды.
Голодовки редко приводят к достижению объявленных заключенными целей, но иногда их последствия бывают и вовсе трагичными. В 1986 году известный советский диссидент Анатолий Марченко объявил голодовку с требованием освободить всех политзаключенных в СССР.
Его акция длилась 117 дней, а после ее прекращения он попал в больницу и 8 декабря 1986 года умер.
Многие политики и активисты практикуют и куда более опасный способ воздействия на вышестоящие органы — самосожжение. В прошлом году нижегородская журналистика Ирина Славина привязала себя к скамейке и подожгла одежду у здания МВД в Нижнем Новгороде. Незадолго до этого она написала на своей странице в Facebook: « прошу винить Российскую Федерацию». Незадолго до этого к ней домой приходили с обыском силовики.
Другой такой акт имел место в июле 2012 года: женщина 1955 года рождения подожгла одежду в помещении общественной приемной «Единой России» в центре Новосибирска. Ее госпитализировали с ожогами 80% тела. Она с 2005 года отстаивая свои интересы по приобретению квартиры, обращалась в общественную приемную к юристам, но проигрывала судебные споры и была недовольна работой юристов.
История помнит множество громких случаев суицидов политиков. После поражения в китайской гражданской войне правительство Чан Кай Ши бежало на Тайвань, где либеральные активисты подвергались политическим преследованиям и репрессиям. В 1989 году одного из них — Чэн Нан-Юнга — обвинили в подготовке восстания за проект новой конституции. Он не явился в зал суда, поэтому полиция пришла к его офису, чтобы доставить активиста в суд силой, но он покончил с собой. На его похоронах то же самое сделал другой активист Чан И-хуа.
В итоге тайваньское правительство пошло на демократические реформы и смягчение репрессивного аппарата.
Семидесятилетний ветеран вермахта Рейнгольд Эльстнер 25 апреля 1995 года в 20.00 поднялся по центральной лестнице мюнхенского «Зала баварских полководцев», и совершил попытку суицида. Прибывшие в скором времени на место врачи не смогли спасти его — он скончался через три дня в больнице. В его предсмертной записке он говорил, что на протяжении 50 лет идут непрекращающиеся оскорбления немецких ветеранов, кампании по унижению и демонизации людей, оскорбления бывших солдат Германии и попытки создать пропасть между поколениями.
Порой для достижения определенных политических целей люди прибегают и к другим способам членовредительства. Например, в июне этого года проходящий по нескольким уголовным делам, связанным с акциями протеста в Белоруссии,
минчанин Степан Латыпов в зале суда нанес себе ранение.
Перед этим он заявил, что ему угрожали возбуждением уголовных дел против его родных и соседей, если он не признает вину. В момент совершения попытки суицида мужчина находился в клетке в зале суда, открыть которую сразу не удалось, так как у охранников не было ключей. Он потерял сознание. Латыпова госпитализировали, а уже на следующий день стало известно, что его выписали из больницы.
В первую очередь подобными действиями известные политики и активисты хотят придать свое дело огласке и найти поддержку у западных правозащитников, сказала «Газете.Ru» директор ЭАЦ «Северо-Запад», политолог Екатерина Колесникова.
«Расчет на придание резонанса и на то, что таким образом получится надавить на власть и заставить ее освободить заключенного. Это способ выйти на международную арену и найти защиту именно там.
Но исходить нужно из того, что в здравом рассудке человек себе ничего делать не будет», — отметила эксперт.
Колесникова назвала это особым видом протеста, который до сих пор мало изучен. Но, как показывает практика, те, кто прибегает к членовредительству, не получают того, что требуют, «потому что с террористами переговоров не ведут», заключила она.
По сообщению сайта Газета.ru