Стоковые изображения от Depositphotos
16 августа 1941 года появился знаменитый приказ № 270 Ставки Верховного Главного Командования «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий», разъясняющий, кто из военнослужащих Красной армии должен считаться дезертиром и предателем. Приказ был подписан Сталиным, Молотовым, Буденным, Ворошиловым, Тимошенко, Шапошниковым и Жуковым. В прессе он, как и последующие приказы такого рода, до смерти Сталина не публиковался, однако его следовало «прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах».
Заканчивался второй месяц Великой Отечественной войны, и страна находилась на краю гибели. Войска вермахта продвинулись на сотни километров вглубь советской территории, захватили Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, значительную часть Украины. После долгой паузы Сталин все же смог 3 июля найти в себе силы обратиться к народу по радио, это обращение всех удивило и даже растрогало: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!».
Тем не менее сразу вслед за этим обращением последовали и привычные жесткие меры и скоропалительные расстрелы некоторых генералов. Прикрывая собственные ошибки и просчеты, ужасающие довоенные репрессии и бездарную кадровую политику, обескровившие армию перед началом войны, Сталин и его окружение стремились хотя бы отчасти переложить вину за разразившуюся катастрофу на военачальников, попавших под основной удар наступающего противника, а также сковать таким страхом деморализованные войска, чтобы он заглушил бы даже страх смерти. В результате в строках приказа присутствуют не только скоропалительные оценки, но и явно абсурдные и беззаконные положения, а еще больше очевидных всем намеков на неизбежные кары для самих провинившихся и их семей. Все это оправдывалось требованиями военного времени.
Во вступлении к документу перечислены примеры героического сопротивления гитлеровскому наступлению и, наоборот, примеры трусости, сдачи в плен, а также потери оружия, что объявлено «дезертирством».
«Дезертирами» в этом приказе назначались генерал-лейтенант Владимир Качалов и генерал-майоры Павел Понеделин и Николай Кириллов, позже расстрелянные после освобождения союзниками из плена, все они реабилитированы после смерти Сталина. Особенно незаслуженно пострадал герой гражданской войны Владимир Качалов и его семья. Еще при жизни Сталина, в 1952-1953 годы было проведено расследование и твердо установлено, что Качалов не «дезертировал», а героически погиб в танковом бою 4 августа 1941 года у деревни Старинки Стодолищинского района Смоленской области. Нашлись свидетели его похорон в общую могилу, труп генерала эксгумировали, личность установили. Тем не менее его жена не только полностью отбыла свой первый срок, но и была повторно арестована 6 августа 1952 года за «антисоветскую агитацию», а теща еще в войну умерла в лагере.
Далее шли по пунктам требования расстреливать на месте дезертиров, пусть даже из числа высшего командования, и драться до последнего патрона в окружении. Семьи «злостных дезертиров» из числа командиров подлежали аресту, а семьи попавших в плен бойцов лишались пособия и помощи, и, по всей видимости, им тоже грозили репрессии.
«1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам. Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.
3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев».
Формально из приведенного текста не следует требования всегда сражаться до последнего в условиях окружения, запрет сдаваться в плен и неизбежность репрессий, однако подразумевается, что оправдаться в этих случаях будет весьма непросто, во всяком случае решение по итогам расследования того или иного случая может оказаться весьма суровым.
В качестве обобщения этой практики Сталину приписывают фразу «У нас пленных нет, есть только предатели», и хотя ни в одном из официальных источников его времени эта фраза не фигурирует, сама суть Приказа № 270 в нее укладывается. Сталин не отдавал письменного приказа считать всех военнопленных предателями, хотя их, безусловно, преследовали и репрессировали и во время, и после войны. Почти пятая часть вернувшихся из плена советских воинов была осуждена за сотрудничество с немцами, миллионы прошли через фильтрационные лагеря. До 1990-х в любой серьезной анкете непременно содержался пункт «проживал ли сам или твои близкие родственники на оккупированных территориях». И на этот вопрос положительно вынужден был отвечать, в частности, Юрий Гагарин.
Еще более конкретным и жестоким выглядел Приказ № 227 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций», или в просторечии «Ни шагу назад!». Этот своеобразный наследник Приказа № 270, также направленный на повышение воинской дисциплины в Красной армии, появился 28 июля 1942 года, он также нигде открыто в сталинское время не публиковался, но был всем прекрасно известен и подразумевал создание штрафных батальонов в составе фронтов, а также штрафных рот и заградительных отрядов в составе армий, расстреливавших отступающих.
«Мы… целый час, оглушенные, молчали после того, как прочли приказ. По-настоящему я пришел в себя только через несколько дней в Москве. Все эти дни мне казалось, что течение времени прекратилось. До этого война наматывалась как клубок, сначала как клубок несчастий, потом, в декабре сорок первого, этот клубок как будто начал разматываться, но потом он снова начал наматываться, как клубок новых несчастий. И вдруг, когда я прочел этот приказ, словно все остановилось. Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком — или перепрыгнуть, или умереть!» — написал в те годы в своем дневнике писатель Константин Симонов.
Понятно, что большинство солдат и офицеров Красной армии без всяких угроз и заградотрядов сражалось героически, самоотверженно, не щадя своей жизни. Во многих случаях разумнее было не швырять личный состав в мясорубку, сохранив их жизни для последующих боев и мирной жизни, но жестко сформулированные директивы не только способствовали «укреплению дисциплины», но и подчас не давали командирам разумного выбора.
По сообщению сайта Газета.ru