Стоковые изображения от Depositphotos
Фото: smkz.kz
В бизнес-сообществе немало специалистов, готовых работать с госорганами, не имея финансовой заинтересованности, выходить с предложениями, хорошо продуманным анализом проблем. Об этом в беседе с корреспондентом Kapital.kz сказал член правления ОЮЛ «Союз машиностроителей Казахстана» Павел Беклемишев. Он также обозначил проблемы, которые могут мешать развитию экономики.
— Павел Иннокентьевич, официальная статистика сообщает, что в первом квартале этого года рост производства в машиностроении составил 21,8%, в автомобилестроении — 20,7%. Учитывая обстоятельства пандемии, такую динамику впору расценивать как феноменально успешную. Согласны?
— Я далек от того, чтобы воспринимать на веру официальную статистику, представляя механизмы ее формирования. Но – развитие, безусловно, есть. Ряд предприятий и в прошлом году, и в текущем показали хороший рост и объемов производства, и расширения выпускаемой номенклатуры. Как очень яркий пример этого могу привести запущенное в прошлом году автосборочное производство в индустриальной зоне Алматы. Могу сказать, что раньше подобного предприятия в Казахстане не было. Эти автомобили собираются у нас в республике из комплектующих, которые приходят в основном с российских и белорусских производств, и это позволяет, согласно нормам Евразийского союза, считать автомобили машинами казахстанского происхождения и экспортировать их. На заводе есть достаточно глубокое, по сравнению с тем, что было раньше, производство: сварка кузова, грунтовка, покраска. Это уже не крупноузловая сборка. Понятно, что двигатель, элементы шасси, коробка передач – все это завозится, но работы по сварке и покраске в серьезном объеме в Казахстане раньше не производились.
Надо отметить, что машиностроителями республики были реализованы и другие, не столь масштабные, но возможно, именно поэтому нужные и актуальные проекты.
— Каким бы ни был рост в машиностроении и в обрабатывающей промышленности в целом, приходится констатировать: наша экономика продолжает зависеть от экспорта сырья. Почему, на ваш взгляд, нам не удается радикально повысить долю обрабатывающих секторов?
— Это не простой, комплексный вопрос. Я коснусь одной проблемы, которая не исчезает из года в год, но, адекватным образом, не то что не решается, а даже не обсуждается. Я сейчас не буду ее формулировать, а опишу. Буду говорить на близком мне материале, машиностроении, но уверен, что такая же ситуация складывается повсеместно.
Когда с ответственными руководителями достаточно высокого уровня, например, заместителями министров, заместителями акимов, не говоря уже про уровни ниже, говоришь о проблемах машиностроения, путях их решения, то от большинства из них сегодня слышишь в ответ – «мы не разбираемся», или «мы не специалисты». Не специалисты в вопросах машиностроения, безопасности, технического регулирования, подготовки кадров… И так далее, можно долго перечислять. А когда доходишь до уровня первых руководителей тех или иных ведомств, слышишь от них: «да мы то понимаем, что сложно, но и вы нас поймите – специалистов-то нет!» То есть фактически налицо признание некомпетентности управляющего слоя.
Мы много лет в стране формировали новую управленческую элиту, учили людей за рубежом, нередко в лучших университетах мира, многие из них стажировались в известных компаниях. Потом прошли ступени работы в разных государственных или квазигосударственных органах. А теперь, когда эти руководители вышли на уровень принятия решений, и заходит речь о необходимости принятия решений, конкретных, необходимых для развития экономики, оказывается, что специалистов нет. Это обрело такой масштаб, что становится весьма тревожно.
— Но в стране постоянно инициируются всевозможные программы и планы развития, как отраслевые, так и общеэкономического масштаба.
— Да, это продолжение темы. Идет настоящий вал разработки новых государственных программ, нормативных документов, ставятся задачи с жесткими сроками. Закономерен вопрос – если сами чиновники признают, что специалистов у нас дефицит, то кто же это все пишет? И этот поток инициатив становится настолько большим, сроки рассмотрения и подготовки отзывов по документам настолько малыми, а требования к рецензированию – столь жесткими, что становится ясным, что никто эти документы добросовестно, вдумчиво не прорабатывает. Их готовят люди, которые в этом не разбираются. Например, те, кто имеет юридическое образование, но не специалисты в технических вопросах. Или, реже, наоборот. А тех, кто все это мог бы охватить, оценить, осмыслить последствия, их в госуправлении практически не осталось.
Притом что в мире, и даже у наших ближайших соседей сегодня растет понимание того, что надо перестраивать такую работу. В России, например, активно внедрили принцип «регуляторной гильотины» — направленный на сокращение нормативно-правовых актов, так как их стало настолько много, что они тормозят работу. Более того, там появилось требование, что, если принимается новый нормативно-правовой акт, то одновременно должны быть отменены два старых. У нас пока ничего подобного нет, и это очень плохо – мы застряли, запутались в неэффективных, устаревших практиках управления.
— Существуют различные площадки и специальные структуры, где чиновники и бизнес-сообщество напрямую работают друг с другом. Разве это не тот канал, который помогает решить проблему дефицита специалистов в сфере управления?
— К сожалению, нет. Действительно, в условиях рынка в эффективных экономиках практикуется активный диалог госуправления с бизнес-сообществом. Предполагалось, что это будет и у нас, но этого не получается. С одной стороны, бизнес-сообщество находится в сложном положении – очень многие предприятия экономически просто выживают, у них нет возможностей и ресурсов для систематической работы с госорганами в рамках законотворческой деятельности. А с другой — ассоциации, союзы работодателей оказались неэффективны в этом плане, превратились в подобие «министерств бизнеса», фактически тех же чиновничьих структур, финансируемых государством. Международная организация труда уже не единожды на это указывала Казахстану.
Один из ярких примеров — положение дел с промышленной безопасностью. Это одна из основных функций государства, и, естественно, ее требования должны быть контролируемы профессионалами. И что мы наблюдаем? Там, где функции сложные, требующие серьезной ответственности, там от них государственные чиновники нередко стараются отодвинуться, переложить на «плечи» другого органа. А где речь идет о контроле, который позволяет показать свою власть, да еще и, возможно, с некоей пользой, там «одеяло» на себя тянут доблестно.
— А можно проблему неэффективности проиллюстрировать конкретными примерами? Чем она может быть опасна?
— Ну, например, – грузовые лифты, это у нас объект надзора одной из структур министерства чрезвычайных ситуаций. А за пассажирскими лифтами теперь надзирают специалисты акиматов. Но таковых в акиматах очень и очень мало. Одно дело, если упадет грузовой лифт с грузом «железок» это будет неприятная история, но это не трагедия. А если, не дай Бог, авария с пассажирским лифтом?
Такие ситуации не должны допускаться государством. Нельзя позволять делить ответственность там, где это объективно не предопределено. А с другой стороны, не надо плодить кучу надзирающих структур по близким вопросам, как это нередко бывает, притом что у нас мало специалистов. И проверки на одну и ту же тему по несколько раз приводят только к коллективной безответственности.
К сожалению, вопросов, реально опасных для жизни и здоровья граждан, вокруг нас очень много. Например, бытовая химия – ее качество, соответствие реального продукта заявленному должны контролировать профессионалы. Еще один, очень актуальный пример: после ослабления карантина возобновится интенсивность полетов пассажирской авиации. И это требует исключительно серьезного контроля технической исправности самолетов, да и вообще техники и механизмов, которые много месяцев стояли «на приколе». Техника это такая штука – пока она работает, ее мелкие неполадки очевидны и устранимы, а когда самолет стоит, их не заметить. Помните недавнюю трагедию в Италии на канатной дороге?
— Но госаппарат – динамичная среда, люди приходят, уходят. Какую-то динамику с уровнем профессионализма вы фиксируете?
— Очень бы хотелось, чтобы новая генерация специалистов в исполнительной власти смогла положение дел изменить. Но пока о таком факте сложно говорить. При этом в бизнес-сообществе до сих пор, это, возможно, многих удивит, немало специалистов, готовых работать с госорганами «за идею». То есть, не имея финансовой заинтересованности, выходить с предложениями, хорошо продуманным анализом проблем… Такая вот, своего рода инерция былых времен, вырастающая из профессиональной этики. Но зачастую этот альтруизм не встречает поддержки у чиновников, таких людей стараются отодвинуть. То есть что получается? С одной стороны, говорят – «мы не справляемся, потому, что среди нас нет специалистов», с другой, не озвучивают открыто и честно существующие проблемы, а когда профессионалы приносят предложения по их решению, тех не хотят слушать! И это чрезвычайно мешает нашей экономике двигаться вперед.
Подпишитесь на недельный обзор главных казахстанских и мировых событий
По сообщению сайта kapital.kz